Виктория Холт - Лев-триумфатор

Это была неизбежная концовка, но она ничего не решала.

Он ненавидел моего сына из-за его отца, и это тревожило меня.

Когда Роберто заболел, я была с ним все время. Думаю, причиной болезни стал холодный восточный ветер, который неожиданно подул и был слишком свежим для него.

Дженнет и Мануэла ухаживали за ним, и я провела с ними в детской целый день.

Когда наступили сумерки, ему стало немного легче.

- Кажется, ему лучше от того, что вы с ним, хозяйка, - сказала Дженнет.

Это была правда: когда я сидела около его кровати, он немного поспал, держа меня за руку, и если я пыталась высвободить ее, то сразу же его горячие маленькие ручки сжимались сильнее.

Я решила, что останусь с ним.

Когда наступила ночь, Джейк пришел в детскую. Дженнет и Мануэла поспешно удалились.

- Что это значит? - спросил Джейк. - Я жду тебя.

- Ребенок болен, - ответила я.

- Эти две женщины могут позаботиться о нем.

- Ему становится хуже без меня.

- Не хуже, чем мне без тебя.

- Я останусь здесь на ночь.

- Нет, - сказал он, - ты пойдешь со мной, в постель.

- Эту ночь я буду с моим сыном.

- Пойдем... - сказал он.

Он схватил меня за руку, я встала и оттолкнула его:

- Ты разбудишь ребенка.

- Почему я должен волноваться об этом?

- Это волнует меня, - сказала я. Я вышла из комнаты вместе с ним, так как не хотела волновать Роберто.

- Уходи! - сказала я.

- А если я решил не уходить?

- Тебе необходимо изменить это решение.

- Ты пойдешь со мной.

- Я останусь с моим сыном.

Мы, не отрываясь, смотрели в глаза друг другу.

- Я могу отнести тебя туда, - сказал он.

- Если ты дотронешься до меня, Джейк Пенлайон, - сказала я, - я уйду из этого дома. Я заберу моего сына к матушке и никогда больше не увижу тебя.

Он стоял в нерешительности, и я поняла, что одержала победу.

- Уходи, - сказала я, - и не кричи. Если ты разбудишь ребенка, если ты напугаешь его, я никогда не прощу тебя.

- Ты не боишься, что я сейчас уйду к другим?

- Если тебе так нужно, иди.

- Тебя не беспокоит это?

- Говорю тебе, что сейчас меня беспокоит только сон моего сына, и я останусь с ним, чтобы быть уверенной, что он спит.

- Кэт, - сказал он. - Я хочу тебя.., сейчас.., в эту минуту.

- Уходи.

- Тебя не волнует, что я сделаю?

- Делай все, что захочешь.

Он схватил меня за руку и несколько раз встряхнул.

- Ты прекрасно знаешь, что я желаю только тебя. Я торжествующе рассмеялась. Конечно, я победила!

Я вернулась к Роберто.

Утром ребенку стало лучше, но я знала, что он боится Джейка Пенлайона.

***

Пришло лето. Тенериф, казалось, стал далеким прошлым. Я привыкла к образу жизни в Пенлайон-корте. Вскоре Джейк должен был отправиться в плавание. Он отложил его из-за нашей женитьбы, и я знала, что он хотел быть со мной; но, конечно, он не мог оставаться на берегу вечно. Думаю, он хотел бы взять меня с собой, но я была беременна, а море - неподходящее место для женщины в моем положении. Он любил море, и его корабль был дороже его сердцу, чем какое-либо живое существо, я уверена в этом, тем не менее, он засиделся на берегу, так как не мог меня оставить.

Он никогда не сможет забыть о нападении пиратов, произошедшем в его отсутствии. Он боялся, что это может повториться, и разрывался между страстью к морю и жизнью со мной.

Часто я видела его внизу у Хоу; он отправлялся на корабль и проводил там какое-то время. Наконец он решил, что не может больше откладывать плаванье.

Из Сент-Остелла навестить нас приехал капитан Гирлинг. Это был мужчина на двадцать лет старше Джейка. "Он крепкий человек, - сказал мне Джейк, - один из немногих, кому я мог бы доверить свой корабль".

Капитан Гирлинг гостил у нас месяц, и они с Джейком бывали на "Вздыбленном льве" каждый день. И на Хоу было много дел, пока все припасы, а также тюки с тканями не были подняты на борт.

За обедом разговоры в основном шли о море и кораблях, и я стала большим специалистом в этих вопросах, особенно потому, что у меня был личный опыт, полученный в двух плаваниях. Они обычно подробно расспрашивали меня о галионе, и я не могла устоять, чтобы не превозносить его и не подчеркивать его превосходство над "Вздыбленным львом" и другими английскими кораблями, которые я видела; и это раздражало их.

Капитана Гирлинга, как и Джейка, приводило в ярость даже упоминание об испанцах и католицизме. В этом они были заодно, как и в большинстве других вопросов.

Они ненавидели инквизицию, которая хватала английских моряков, подвергала их пыткам и даже сжигала на кострах. Джон Грегори был примером человека, который был схвачен и освобожден лишь при условии, что будет ее шпионом. Довольно странно, но, кажется, Джейк простил его, хотя он помогал выкрасть меня из Англии. Однако он помог Джейку и вернуть меня обратно.