Виктория Холт - В разгар лета

- Все прошло чудесно! Герцог и герцогиня были там, и они приняли меня очень любезно. Папа и мама говорили с ними, они все довольны. Все в порядке, Аннора! Все устроилось. Джон официально просил моей руки. Об этом будет объявлено в газетах через день-два. Я думаю, венчание состоится, как только будут завершены все приготовления. Аннора, ты должна остаться на венчание.

- Как удивительно! Просто сказка!

- Гадкий утенок, который превращается в лебедя.

- Нет, принцесса, которая не знает, как она красива, пока не появляется принц и не говорит ей об этом.

- О, Аннора, ты говоришь такие чудесные вещи.

Я рада, что ты здесь, ты принесла мне счастье!

- Какая ерунда! Ты сама его добилась. Теперь вам с Джоном только "жить-поживать и добра наживать".

- Я не хочу спать! Мне хочется только лежать и думать об одном.

Мне тоже не удалось уснуть. Я лежала и слушала, как она рассказывает о прибытии на бал, о благосклонном приеме со стороны герцога и герцогини, и каждый выражал уверение, что это самая замечательная пара, которую он когда-либо видел.

***

Мне не удалось увидеть миссию Френсис Крессуэл, потому что неожиданный удар обрушился на нас.

Это произошло спустя два дня после бала, посвященного коронации. Когда я спустилась к завтраку, то увидела тетю Амарилис и Питеркина, которые были поглощены чтением утренних газет.

- Интересно, кто это может быть? - говорила тетя.

- Сказано, "видный и уважаемый политический деятель".

- Думаю, его имя скоро станет известно?

- Они держат это в тайне, чтобы возбудить у публики интерес. А что думает папа?

- Вряд ли он что-то может знать о таком человеке.

- О ком идет речь? - спросила я.

Питеркин, который как раз в это время брал для себя что-то с сервировочного столика, ответил:

- Настоящий скандал! Кто-то попал в переделку.

Что ты будешь есть, Аннора? Ветчина очень вкусная.

Газеты полны подробностей. Прошлой ночью этого человека поймали с женщиной очень сомнительной репутации. В ее комнате разразился скандал, а другой.., заявивший, что является ее мужем, стал разбираться с ним. Вызвали полицию и всех арестовали.

- Ненавижу такие вещи, - сказала тетя Амарилис. - Такая грязь!

- Невидимая для других сторона жизни время от времени дает о себе знать, - сказал Питеркин. - Между прочим, Аннора, тебя устраивает пятница, чтобы посетить миссию Френсис?

В этот же день газеты сообщили имя человека, о котором уже говорили все.

Я услышала выкрики мальчишки-газетчика на улице и сбежала вниз, чтобы узнать новость. Один из слуг уже нес газету, и у него были такие глаза, как будто они готовы выскочить из орбит.

- Кто это? - крикнула я.

- Они назвали его, мисс. Это невероятно.., но это мистер Джозеф Крессуэл.

Я не могла поверить своим ушам. Такое не могло быть правдой, здесь какая-то ошибка.

Тетя Амарилис была совершенно расстроена. Она все время твердила:

- Это опечатка. Они написали не то имя. Только не этот милый, добрый, умный мистер Крессуэл. Должно быть, какой-то другой Крессуэл.

Мы все были убеждены, что произошла какая-то ошибка, и ждали дядю Питера, чтобы узнать его реакцию. Когда он явился, все собрались вокруг него.

Он выглядел потрясенным и повторял то же, что и мы:

- Это, несомненно, ошибка. Это не может быть Правдой.

- Как же у них оказалось его имя? - спросил Питеркин.

- Единственное, что приходит мне на ум, что настоящий виновник назвал не свое имя, а первое, которое пришло ему в голову В конце концов, его имя широко известно в обществе.

Тетя Амарилис облегченно вздохнула:

- Конечно, это все объясняет. Ты попал в самую точку, Питер.

- Я надеюсь, что это недоразумение, - сказал дядя Питер, - но оно уже причинило ему немало вреда.

- Но ведь, если будет доказано, что его имя употреблено случайно, он, наоборот, поднимется в глазах общества, потому что ему причинили вред, предположила я.

- Дорогая моя, - ответил дядя Питер, - это всего лишь мое предположение.

Но вышло совсем не так. Человек, который был замешан в том, что газеты назвали "скандалом в публичном доме", был действительно Джозефом Крессуэлом. История звучала так: его экипаж сбил на Пэнтон-стрит молодую женщину. Он вышел убедиться, что с ней все в порядке, и, поскольку она показалась ему слишком потрясенной, проводил ее домой.

Он действительно вошел в ее комнату, но провел там не более пяти минут, как вдруг туда ворвался мужчина и обвинил его в аморальном поведении.

Я поверила. История показалась мне правдоподобной. Поскольку экипаж, в котором он ехал, сбил женщину, простой вежливостью было довести ее до дома. Мне легко было представить, как это случилось.