Эйлин Гудж - Чужие страсти

Они направились к усыпанной гравием дорожке, извивавшейся по внутреннему двору, вдоль ряда деревьев и садовых скульптур. Единственными звуками, помимо доносившегося издалека приглушенного уличного шума, были шелест листьев над их головами и приятное журчание фонтанов. Они медленно шли, взявшись за руки, и Вон спросил:

— Так зачем же ты хотела увидеться со мной?

— Сейчас я все объясню. Но сначала скажи, как все прошло у доктора.

— Хорошо. Собственно говоря, даже лучше, чем хорошо. Доктор Гроссман сказал, что по официальному заключению наблюдается ремиссия. И если мне повезет, я не увижу его в ближайшие три месяца.

— О Вон! Это просто замечательно! — В этот момент вся ее озабоченность исчезла и она широко улыбнулась. — Ты представить себе не можешь, как я счастлива. Боже мой, какое облегчение! — Глаза Абигейл сияли, она протянула руку и робко погладила его по щеке — таким же легким, почти благоговейным движением он всего несколько минут назад коснулся одной из скульптур, когда охранник отвернулся.

Следующим шагом, что казалось весьма логично, должен был быть вопрос: «Ну и что теперь?» Но Вон пока не торопился переходить к этому. Сначала ему хотелось услышать, о чем думает Абигейл, и выяснить, что ее тревожит.

— А как ты? Как прошел вчерашний прием? — спросил он.

Абигейл вздохнула.

— Сложнее, чем я думала. Во время приема кое-что выяснилось… — Прежде чем продолжить, она сделала паузу, и на лице ее отразилась глубокая боль. — Похоже… в общем, оказалось, что моя дочь подверглась сексуальному домогательству. Со стороны одного из школьных учителей. — Несмотря на то что погода была солнечная и теплая, ее вдруг начало трясти, как при резком похолодании. Вон понял, почему у нее под глазами появились темные круги, и сердце его сжалось.

— Мне так жаль, Абби. Боже мой.

Вон бывал в странах, где было законным то, что мужчины вроде учителя Фебы занимались сексом с девочками и мальчиками в возрасте одиннадцати-двенадцати лет. Он собственными глазами видел, как по вечерам пожилые мужчины рыскали по закоулкам в поисках юной добычи, и навсегда запомнил тошнотворное чувство, возникшее у него тогда при виде этой вопиющей безнравственности.

— Мы с Кентом уже были у окружного прокурора, — сообщила Абигейл. — Как только Феба даст письменные показания под присягой, он возбудит дело.

Вон с отвращением покачал головой.

— Подлый ублюдок.

Она посмотрела куда-то мимо него, и губы ее сурово сжались.

— Поверь мне, я не понаслышке знаю о подлых ублюдках, которые охотятся на молоденьких девочек. И от этого все только еще хуже. Я должна была распознать намеки.

— Откуда тебе знать? Большинство людей не способно подозревать такие вещи автоматически.

— Я — не большинство.

— Что ты хочешь этим сказать?

Абигейл сделала глубокий вдох, как будто стараясь себя успокоить, и после этого посмотрела ему в глаза.

— В ее возрасте я тоже подвергалась сексуальным домогательствам.

Вон испытал настоящий шок.

— Господи…

— Это был мой дядя, — сдавленным голосом произнесла Абигейл. — Мне было всего шестнадцать. Единственный человек, с кем я была до этого, был ты. И мы никогда… — Она умолкла, и глаза ее наполнились слезами.

— Ох, Абби. Моя бедная Абби. — Вон нежно обнял ее.

— Когда я говорила тебе, что твои письма были для меня спасательным крутом, я имела в виду именно это, — хрипло прошептала она.

Он отодвинулся и заглянул ей в глаза.

— Если бы я только знал, я бы горы сдвинул, чтобы забрать тебя оттуда. Ты веришь мне?

Она кивнула и слабо улыбнулась.

— Я постоянно видела это в своих мечтах. Рыцарь на коне, в сияющих доспехах, который едет, чтобы спасти меня.

— Я бы сделал даже больше. Поверь, я бы изувечил этого мерзавца. Почему ты мне ничего не сказала?

— Мне было очень стыдно. Я думала, что в каком-то смысле виновата сама. Я даже Кенту об этом никогда не говорила. И он ничего не знал… до вчерашнего приема у врача.

— Он, наверное, был немало обескуражен.

— Скорее шокирован. И разозлен тоже. Он не мог понять, почему я скрывала это от него.

— Действительно, почему? — полюбопытствовал Вон.

Она слегка пожала плечами.

— Я хорошо умела хранить секреты. Даже слишком хорошо, как теперь оказалось.

Внезапно Вону многое стало понятно. Он понял, почему Абигейл так болезненно, с гораздо большей обидой, чем это могло бы происходить при обычных обстоятельствах, восприняла то, что Лайла не связалась с ней. Какой брошенной она должна была чувствовать себя! Покинутой посреди неизвестности, с умирающей мамой на руках и своим дядей-насильником…