Барбара Картленд - Звезды в волосах

Гизела с усилием поднялась, выскользнула из платья, положила его на стул и надела голубой бархатный халат, отделанный горностаем. Затем она щелкнула замком, дернула шнур колокольчика и, усевшись за туалетный столик, принялась расчесывать волосы щеткой.

Горничные поспешили прийти на звонок.

- Но вы уже разделись, фройляйн! - удивленно воскликнула Мария.

- Кажется, колокольчик неисправен, - сказала Гизела. - Я звонила много раз, но вы все не шли, и я начала раздеваться. Подумала, а вдруг вы так и не услышали меня.

- Вечная история в этих старых замках, - проворчала Фанни. - Не могут наладить как следует колокольчик. В Вене то же самое. "Я звонила", - говорит ее величество, а мы не слышали ее, колокольчик внизу даже не шелохнулся.

- Я легко и сама могу приготовиться ко сну, - сказала Гизела. - Я всегда так делаю.

- А ее величество - никогда, - отрезала Фанни. Она взяла из рук Гизелы щетку и начала расчесывать ей волосы плавными, осторожными движениями, которые, как показалось девушке, умерили немного волнение в ее груди.

Тут раздался возглас Марии.

- Бриллиантовые звезды, фройляйн! Их здесь нет! Гизела слегка вздрогнула.

- Да, действительно. Они.., внизу, - запинаясь проговорила она, лихорадочно придумывая, что бы сказать. - Его милость хотел... - рассмотреть их повнимательней, сравнить их с теми украшениями, которые принадлежат.., его семье. Я.., оставила их у него. С ними все будет в порядке.

- Когда мы путешествуем, я всегда сплю с драгоценностями ее величества под подушкой, - ворчала Мария. - Если с ними что-нибудь случится, императрица никогда не простит меня.

- Они в надежном месте, - машинально отозвалась Гизела.

Она вспомнила, как лорд Куэнби сказал, что в его сердце зажглись звезды. В эту минуту, когда девушка сидела перед зеркалом, а Фанни расчесывала ей волосы, она вдруг ясно поняла, что звезды зажглись и в ее сердце тоже, и это сделал он. Ее звезды сверкали только для него.

Она полюбила! Теперь в этом не было сомнения. Наверное, с самой первой минуты, когда ей показалось, что она возненавидела его за высокомерие и гордость, но так и не смогла выбросить из головы мысли о нем. Как часто с тех пор она вспоминала тот момент в лавке шорника, когда он вышел в дверь, не наклонив головы. Как часто представляла себе его смуглое лицо с непреклонным выражением. Но никогда, даже в самых невероятных мечтах, она не думала, что его губы коснутся ее губ, что услышит, как он шепчет ей слова любви, уткнувшись в ее волосы, а потом поцелует шелковые локоны не страстно, а с благоговением.

- Вовсе не тебя он целовал, глупая, - яростно произнесла она, и боль от этих слов кинжалом пронзила все ее существо.

- Вы что-то сказали, фройляйн? - спросила Фанни.

- Нет, нет, - поспешно ответила Гизела, боясь, что в любую минуту снова расплачется. - Но я устала. Голова болит. На сегодня довольно.

- Слушаюсь, фройляйн, - немного обиженно сказала Фанни. - Но ее величество всегда настаивает, чтобы я проводила щеткой не меньше четырехсот раз, какой бы усталой она себя ни чувствовала.

- Я бы очень хотела быть такой же мудрой и разумной, как императрица, вздохнула Гизела.

- Многие хотели этого, - усмехнулась Мария. - И многие стремились быть такой же красивой, как ее величество. Но у них ничего не вышло. Она неповторима. В целом мире не найти второй такой.

- Да, второй такой нет, - согласилась Гизела. Не очень утешительная мысль перед сном. Гизела взобралась на огромную кровать с балдахином, уткнулась лицом в мягкие подушки и наплакалась вволю.

Так вот она какая - любовь! Ощущение одиночества и безнадежности! Любовь, которая обречена быть несчастной, едва успев родиться. Но и такая любовь останется с ней до конца ее жизни!

Глава 9

- Гизелу разбудила Мария, которая стремительно вбежала в комнату и с шумом отдернула шторы. В это утро она позабыла о бесшумных шагах и мягких движениях. Когда Гизела испуганно подскочила на кровати, Мария сообщила:

- Пришло письмо, фройляйн, от ее величества. В первую минуту Гизела могла только недоуменно смотреть на камеристку, полагая, что не правильно поняла ее слова. Вчера ночью она плакала до полного изнеможения, а потом лежала без сна, металась по кровати с боку на бок. И только когда первые лучи рассвета коснулись тяжелых штор, изнуренная, она провалилась в дремоту без сновидений.

- Письмо? - переспросила Гизела и услышала, как устало звучит ее голос.

- - Да, письмо, фройляйн, - нетерпеливо повторила Мария.