Эвелин Беркман - Случайный спутник

- Но... - начала она, и напрасно: в его механически увереную речь нельзя было втиснуть и слова.

- Под безопасностью я подразумеваю, что никому в голову не придет усомниться в твоих правах на камень. Это историческая ценность, и в обычном случае со стороны Германии могли бы быть претензии. Разговоры о расхищенном национальном достоянии и прочее. Однако, - тон его был одновременно и вкрадчивым, и назидательным, - однако в Германии нет единого правительства, и, черт побери, это удачно! Далее: я буду твоим свидетелем. Я был с тобой, когда ты его покупала. Я удостоверю факт законного приобретения. Поняла? Это будет выглядеть просто как счастливая случайность. Камень неизвестно как исчез и так же, неизвестно как, появился на свет Божий, а главное, в том же самом месте, где исчез. Единство места действия прибавит нашим показаниям убедительности. Так что все складывается превосходно. - Но... - попробовала она еще раз, и снова он не стал ее слушать.

- Знаю-знаю, что ты хочешь сказать. Время. Конечно. Я тоже думал об этом. Разумеется, вернувшись домой, ты очень не скоро обнаружишь этот камешек. Поспешность вызовет подозрения. Полностью с тобой согласен. Из соображений благоразумия придется выждать. Месяцев шесть, может быть, год. Конечно, это будет мучение, но оно того стоит. И чем дольше ты выдержишь, тем труднее им будет что-то доказать. Ну, забросила свои стекляшки и забыла о них. Потом, через год, нашла и стала перебирать - звучит естественно и невинно, верно? Но козырная твоя карта - я. Я буду подкреплять твои показания. Я нужен тебе, дорогая. - Он улыбнулся, и улыбка, подчеркнув его болезненный вид, сделала его похожим на призрака. - Я тебе нужен. Тебе без меня - никак. И как только я удостоверю законность твоего владения камнем, никто не сможет помешать тебе выставить камень на продажу. Тут-то мы и получим свой приз. Ни минутой раньше.

- Мы? - с силой перекрыла она этот словесный поток. - Мы?!

Он помолчал немного, потом непринужденно заговорил: - А почему же не "мы"? - и улыбнулся ей своей мертвой улыбкой. - Вряд ли ты сможешь доказать без меня, без моего свидетельства, что купила его здесь, на блошином рынке. Без меня тебе не поверят. Таким образом, я оказываю тебе довольно значительную услугу. Поэтому, - его правая бровь немного поползла вверх, что совсем недавно тронуло бы ее до слез, - поэтому я заслуживаю кой-чего за труды, не так ли? Работник стоит своей цены. Я мог бы запросить половину того, что ты выручишь, - он сделал паузу, потом с эффектным, решительным жестом заявил: - Но, в конце концов, это не моя, а твоя находка. Буду справедлив. Скажем, треть. Это честно, не так ли? 3начит, треть.

- Понятно. Но ты забыл об одном.

- Да? Что такое?

- Если камень и принадлежит кому-то, - подчеркнуто выразительно произнесла она,- так это мистеру Мак-Ивору.

- Что?!

- Он послал меня сюда, и он заплатил мне.

- О, Господи. - Тревор разглядывал ее так, словно не верил своим глазам. - Не хочешь ли ты сказать, что будешь такой невообразимо прекраснодушной дурой и отдашь камень Мак-Ивору, у которого, кстати, и без того полно миллионов, только потому, что он тебе заплатил? Он что, за несчастные несколько фунтов купил тебя, как рабыню, со всеми твоими потрохами придачу?

- То есть, - безмятежным тоном перебила она его, - я должна сказать ему и мистеру Брезертону, что ничего и нашла, а потом объявить всему миру, что все-таки кое-что обнаружила? Так, да? И как это, по-твоему, выглядит, а? Чем пахнет?

- Не понимаю, почему тебя это волнует? - перебил он. Это вообще никому не интересно!

- И ты думаешь, они не поведают всему свету, что наняли меня искать рубин? Думаешь, не опозорят меня с этой смехотворной байкой про блошиный рынок? Думаешь, не поймут, что я нашла рубин на деньги и по поручению Мак-Ивора и просто попридержала, пока стряпала это убогое вранье? Ты что всерьез думаешь, что они такие идиоты?

- Но это же будет через год! - закричал он. - Да за год может случиться все, что угодно! За год старые хрычи сто раз могут помереть или... - Ну, ладно, если хочешь, жди дольше, чем год. Оба они старики, им осталось недолго, и когда они умрут, мы будем как у Христа за пазухой. Ни одна душа не узнает...

- Я не о них думаю, - пробормотала она. - Совсем не о них я думаю...

Впервые он замолчал в замешательстве, и когда эхо донесло до Марты ее собственные слова, она отчего-то сама странно смутилась. Но смятение быстро прошло, едва она поняла, что приняла решение сразу, как только увидела рубин, а не когда заговорил о нем Тревор. Это неосознанно принятое решение теперь четко оформилось в мозгу, потому что она все время незаметно; для себя о нем думала.