Маргарита Кармин - Царица снов

— Не думаешь ли ты, что, не соглашаясь на этот брак, ты тем самым располагаешь меня к себе? — надменно спросила миссис Стонер.

— Ничуть! Но не думайте, тетя, что я буду несчастной. Напротив, я счастлива. Скажите: чего мне недостает? Люди находят меня красивой, а это уже кое-что значит. К тому же, тетя, закон отнял у вас право принудить меня выйти замуж — ведь, насколько мне известно, я не родная вам. Я благодарна вам, тетя, за все то, что вы дали мне, за мою жизнь, сохраненную вами и мистером Альбером… Который, собственно говоря, и защищал меня от вашего гнева, за то воспитание, которое я — также благодаря ему и вам — получила, за то, что вы вырастили меня. Но сознайтесь, тетя, вы должны были подумать о моих чувствах, о моих желаниях, о моей свободе, наконец, прежде чем приговорить меня к этому замужеству. В конце концов, вы должны были спросить мое мнение о мистере Генри, должны были спросить, хочу ли я вступить с ним в брак. Но вы не сделали этого, тетя, вы подумали, что со мной не стоит и считаться, потому что я ниже вас по происхождению, потому что вы — миледи, а я — неизвестно кто, воспитанница, взятая в ваш дом из милости. Да, это так, но вы позабыли об одном: я — человек, я такой же человек, как и вы, у меня тоже есть свое мнение, свои желания, свои чувства. Вы — я не отрицаю — имели надо мной власть, потому что имели на это права. Но не считаться со мной ни в чем, а в особенности — когда речь идет о моей будущей личной жизни, вы не должны. Именно поэтому я должна сейчас воспротивиться — впервые — вашей воле. Именно сейчас я должна — впервые — сказать вам “нет”, потому что как человек, не как взятая из милости в дом девочка, я имею свои права.

Видя мое (наверняка дерзкое) рассерженное лицо, миссис Стонер не сдержалась и повысила голос. Но, как я уже говорила, мое дело должно было быть закончено. Я не задрожала, я не испугалась, а лишь вопросительно и даже строго посмотрела на нее. Разумеется, это подействовало: тетка тут же овладела собой, укрощенная холодною осторожностью.

— Все это верно, милая моя, — ответила она. — Но что ты скажешь о моем благоволении? Ведь ты сама повторяла: “Я обязана вам жизнью, тетя”.

— Я, тетя, надеюсь на вашу доброту и думаю, что вы объясните мне, почему вы так настойчиво толкаете меня в чужие объятия.

— Да, ты сама превосходно объяснила мне, какие чувства вынуждают такую девушку, как ты, отказаться от предложенного мной замужества, хотя я не вижу здесь ничего особенного. Эта причина мало убедила меня. Но теперь моя очередь сказать тебе, какие побуждения заставили меня настаивать на твоем замужестве.

Я поклонилась в знак согласия.

— Ты права, мне было все равно, как ты будешь жить без меня. Я предложила тебе мужа не ради твоего счастья, потому что я меньше всего думала в ту минуту о тебе. Сказать честно, я вообще о тебе не думала. Мне было просто необходимо, чтобы ты вышла замуж за этого человека. Из некоторых денежных соображений. Ты же любишь откровенность, — добавила она, увидев, как мало-помалу поднимаются мои брови. — Я отвечаю тебе тем же, плачу тою же монетой. Дело обстоит именно так, как я тебе говорю. Не прогневайся, ты сама виновата, Ли. Несколько ночей я не спала, меня обуревали самые отвратительные мысли: я не знала, как мне выпутаться. И в одну прекрасную минуту я вспомнила о тебе. Это был первый раз с того момента, как я выгнала тебя. Людей, моя дорогая, тоже можно использовать как орудие или как предмет; и нет ничего удивительного в том, что я использовала тебя в качестве пешки, будучи сама королем.

Я побледнела как полотно, но вместо того, чтобы согнуться под ударом, гордо выпрямилась.

— Вы разорились! — сказала я.

— Ты точно выразилась, милая моя, — ледяным голосом сказала тетка. — Да, я разорена.

— Вот как! — воскликнула я.

— Да, разорена. И ты, надеюсь, поймешь, благодаря своему блистательному уму, как я собиралась использовать тебя.

— Вы плохой психолог, тетя, — сказала я, — если решили, что ваша катастрофа огорчает меня.

— А разве нет? — спросила она, насмешливо взглянув на меня.

— Что вы, тетя! Не того ли мне следовало ожидать, хоть вы и были бы по-прежнему богаты? Насколько я понимаю, вы не питаете ко мне никаких дружелюбных чувств, и все ваши раскаяния были лишь золотой фольгой, оклеивающей отвратительное основание. Однако позвольте отдать вам должное — вы хорошо сыграли свою роль, сумели обмануть и меня, и всех слуг, и мистера Генри в том числе. Мне жаль вас, тетя, мне жаль, что вы разорены, но это чувство я испытываю не потому, что я понесу ущерб от этого, но потому, что оно свойственно всякому милосердному — хоть на каплю милосердному — человеку. Вам не было жаль меня, когда вам пришла в голову дикая мысль использовать меня в ваших денежных делах, а я, несмотря на подобное ваше отношение ко мне, все же жалею вас.