Джилли Купер - Октавия

- Ее не будет здесь через пять минут, - резко сказал Гарэт, - так что подите прочь!

- Как смеете вы разговаривать со мной таким тоном, молодой человек? возмутилась миссис Лонсдейл-Тейлор. - Как насчет квартирной платы? Она должна мне шестьдесят фунтов.

Засунув руку в карман, Гарэт вытащил пачку денег. Отсчитав шесть десяток, он протянул их ей. Потом взглянул на бедного маленького Манки, дрожащего в чемодане.

- Сколько вы хотите за эту собаку?

- Она не продается. Это собака моего покойного мужа.

- Десять фунтов, - сказал Гарэт.

- Я не уверена, что поступлю правильно.

- Двадцать, - сказал Гарэт и сунул деньги ей в руку. - А теперь иди отсюда, толстая ведьма, и никогда не обижай тех, кто слабее.

***

Через три четверти часа Гарэт и два бездомных существа, добравшись до дома, сидели в гостиной. Хотя я надела один из его свитеров, а в руке у меня был стакан бренди, я опять испытала жуткий приступ лихорадки. Напряжение становилось невыносимым. Слышно было только, как Манки грыз в полном экстазе остатки бараньей ноги, которые Гарэт отыскал для него в холодильнике.

- Он абсолютно счастлив, - сказал Гарэт. - Теперь моя очередь. Иди ко мне.

- Не могу, - сказала я сдавленным голосом.

- Ну ладно, тогда я сам к тебе приду.

Он присел на софу в футе от меня. Я уставилась на свой стакан бренди.

- Я собираюсь сейчас произнести небольшую речь, - сказал он. - Если бы ты только знала, что я пережил с того момента, как мы вернулись после того уик-энда. Я сгорал от любви к тебе. Знаю, что проявлял это нелепым образом, пытаясь побороть свое чувство, но я боялся выдать себя, потому что никак не мог предположить, что ты можешь испытывать ко мне подобные чувства. Я и согласие заняться делами "Сифорд-Бреннан" дал только потому, что это давало мне возможность контакта с тобой. И это еще не все. Я старался добиться расположения твоего дегенеративного братца Ксандра в надежде, что он может замолвить за меня словечко. Я звонил каждый вечер Джеки, проверяя, все ли у тебя в порядке. Как ты думаешь, почему никто из мужчин у тебя на работе и близко к тебе не подошел? Да потому, что я бы немедленно уволил за это любого.

- Я тебе н-не верю, - сказала я недоверчиво.

- Не перебивай, - сказал он. - Ты совершенно права насчет того, что я "блюститель нравов из Уэльса". Я не могу вынести никого рядом с тобой. Я едва пощадил Джереми и Чарли. А сегодня днем, как ты видела, я совсем потерял голову.

- Ты был великолепен, - выдохнула я, протянув руку, чтобы дотронуться до его бедного пострадавшего глаза.

Усмехнувшись, он поймал мою руку и прижал к своей щеке.

- А теперь кое-что насчет воспитания. Я говорил с Ксандром. Он рассказал мне о вашем детстве, о родителях, о том, как с вами паршиво обращались. Все это теперь позади.

И встав на колени возле меня, он меня обнял. Я заплакала.

- Что случилось? - прошептал он.

- Ничего хорошего, - всхлипнула я. - Я люблю тебя больше всего на свете. Меня мучает страсть к тебе, но это только в моем сердце. Ты был прав с самого начала: я фригидная женщина. Столько раз я была близка с мужчинами, не сосчитаешь, но всегда мне это было ненавистно. Я только научилась хорошо притворяться, а внутри меня - лед.

- Успокойся, милая, успокойся.

Он гладил меня, успокаивая, как успокаивают лошадь.

- Я тебе это говорю, потому что я люблю тебя, но не смогу дать тебе счастья.

- Об этом позволь мне самому судить, - сказал он. - Никто тебя по-настоящему не любил в твоей жизни. Тебя только баловали, отсылали поиграть где-нибудь, а звали только за тем, чтобы похвастаться перед гостями, когда они собирались за чаем, тем, что ты такая хорошенькая. Пойдем, - сказал он, поднимая меня с софы и ведя в спальню. - Не будем больше терять времени.

- Нет, - отпрянула я. - Ты будешь разочарован, я ведь не смогу притворяться с тобой.

- Не буду, ведь я Ничего и не жду. Нам надо привыкнуть друг к другу.

В спальне он включил боковой свет, осветивший громадную двуспальную кровать, и откинул меховое покрывало.

Когда он раздевал меня с несомненной ловкостью, я подумала обо всех тех женщинах, которые лежали на этой постели до меня. Видимо, так чувствует себя молодая лошадь, впервые принимающая участие в ежегодном шоу на приз лошади года, которой предстоит брать препятствие, высотой в шесть футов, а все предыдущие участники уже чисто выполнили это упражнение.

Когда мы легли, он нежно обнимал меня, пока не отступили все ужасы этого дня, а потом сказал:

- Я сегодня не дотронусь до тебя. Ты слишком устала.