Шерри Семан - Любовница коменданта

— Немцы не настолько глупы, чтобы после всей этой волынки взять и убить нас.

Она улыбнулась и протянула руку для наколки.

… Я протянула руку и потрогала бумаги на столе коменданта. Комендант вместе со своим адъютантом отлучился в лагерь. Прибыл очередной состав с евреями, и началась обычная в таких случаях суета. Шум голосов, окрики охранников и лай овчарок были слышны даже в канцелярии.

Я сидела в кресле коменданта за его письменным столом. Передо мной лежала папка. Я раскрыла ее.

«Подразделения штурмовиков, высланные сегодня, достигли лишь незначительного успеха. Было обнаружено двадцать девять (29) новых опорных пунктов, но многие из них оказались покинутыми. Обнаружить опорные пункты, как правило, удается лишь благодаря сведениям, полученным от наших агентов-евреев».

Снаружи по-прежнему доносился надсадный лай собак, но в доме было тихо. Жена коменданта куда-то уехала, забрав с собой детей. Я перевернула страницу.

«Засевшие в бункере евреи, как правило, соглашаются добровольно сдаться. Во время перестрелки, завязавшейся около полудня, бандиты оказали сопротивление, используя коктейль Молотова, пистолеты, а также самодельные ручные гранаты».

Теперь мне были отчетливо слышны крики, проклятья, треск пулеметов, лай обезумевших собак. Я выглянула в окно и увидела сбившихся в кучку обнаженных людей и обступающих их со всех сторон эсэсовцев.

«Когда штурмовики приступили к обыску местных жителей, одна из женщин вытащила из-под юбки ручную гранату, выдернула чеку и бросила гранату в офицеров, проводящих обыск, сама же убежала в укрытие».

Углубившись в чтение, я не заметила, как отворилась дверь.

— Не покидай меня сейчас, — сказал комендант. — Не предавай меня.

Он придвинул свое кресло к моему стулу и, вытащив пистолет из кобуры, протянул его мне.

— Сделай это. Я приказываю, — сказал комендант.

Видя, что я не собираюсь выполнять его приказ, он положил пистолет мне на колени.

— Ты должна сделать это, — сказал он. — Сам я не могу.

Он откупорил третью бутылку шампанского. Мой бокал оставался нетронутым. Он поднес его к моим губам. Я отпила глоток и поставила бокал на стол. Комендант пил прямо из бутылки.

Пистолет, тяжелый и теплый, лежал у меня на коленях.

— Возьми его, — сказал комендант. — Освободи меня.

Он поставил бутылку на пол и, взяв в руки пистолет, потянул на себя затвор: оставалось только спустить курок. Он нацелил пистолет себе в грудь, взял мою руку и, вложив в нее рукоятку пистолета, крепко стиснул ее. Но моя рука не повиновалась ему. Он встал, заставил встать меня и уже обеими ладонями обхватил мою руку, не желавшую держать пистолет. Потом он поднял мою руку с пистолетом и наставил дуло прямо себе в грудь. Распрямив плечи, он сделал глубокий вдох и вскинул голову.

— Освободи меня, — повторил он. — Стреляй.

Он отпустил мою руку и, лишившись опоры, она беспомощно опустилась вниз.

— Нет, нет. Стреляй! — воскликнул комендант.

Услышав звук упавшего на пол пистолета, он покачал головой. Я стояла как вкопанная. Пистолет лежал между нами на полу.

… Я лежала, словно окаменевшая, лишь время от времени отворачивала лицо, чтобы не чувствовать его дыхания. Он не трогал меня. Он держался руками за край койки. При каждом его яростном толчке стальная рама впивалась мне в плечи и спину. Моя роба пропиталась его потом. Его мундир царапал мне кожу, а волосы то и дело попадали мне в рот. Я лежала, не двигаясь и не говоря ни слова, думая только о том, чтобы он не дышал на меня. Когда я закрывала глаза, он словно бы переставал существовать. И все остальное переставало существовать вместе с ним.

Второй стоял рядом и смотрел на нас. Я слышала его дыхание: частое, прерывистое. Я ощущала присутствие их обоих: оба двигались в каком-то яростном, неистовом ритме, но только один из них лежал на мне. Меня мутило от их запаха — смеси алкогольного перегара, табачного дыма и пота. В какой-то момент я с ужасом осознала, что со мной происходит, и поспешила снова закрыть глаза, стараясь не дышать. Я погрузилась в небытие. Наконец он закончил. Я чувствовала на шее его слюнявый рот. Когда он убрался с койки, подошел второй.

— Еще разок? — сказал он.

— Сколько хочешь. Сегодня у тебя есть такая возможность.

— Это последняя возможность, мама. Я попробую, — сказала я. — Не волнуйся.

— Не смей! Не смей туда ходить! — воскликнула мама.

Я надела пальто.

— Ты не представляешь, какой это зверь!