Дэй Леклер: Любимый мой

- Не надо, не плачь...

Шейн торопливо вытерла слезы:

- Прости меня, я больше не причиню тебе боли... Дом для Сариты готов и я ухожу.

Чэзу хотелось кричать, плакать, ругаться на чем свет стоит, но.., он не мог, сраженный неожиданным известием: она все же собирается уйти от него!

Глава 10

Чэз удивленно замер в дверях гостиной, увидев, что Пенни беседует с доньей Изабеллой. И не просто беседует, а учит играть в карты!

- Боюсь, вы расстроитесь, увидев мои карты, ухмыляясь, заявил Пенни.

- Я постараюсь держать себя в руках.

- Масть! Вы проиграли!

- Сыграем еще раз, сеньор Пенворси?

- Охотно, сеньора! Только не называйте меня полным именем.

- Как вам угодно, сеньор Пенни.

- Так, уже лучше! - усмехнулся тот, выкладывая карты на стол. - Два туза, два короля.

- Впечатляет, - улыбнулась донья Изабелла. -А у меня четыре дамы. Я выиграла, не так ли?

"Вот уж не думал, что настанет такой день, когда я увижу этих двоих играющими в карты!" - подумал Чэз, ухмыляясь. На этом сюрпризы не закончились. Войдя на кухню, он увидел, как Моджо и Сарита вместе пекут печенье. Они стали неразлучными друзьями с тех пор, как она случайно забежала на кухню. Моджо в тот момент сидел за столом и чистил картошку.

Сарита резко остановилась и, вместо того, чтобы испугаться, с интересом уставилась на его шрамы, потом забралась к нему на колени и стала осторожно складывать очищенный картофель в миску с водой...

Несмотря на то, что все было более чем прекрасно, Чэз страдал: Шейн ушла от него! Он каждую минуту вспоминал о ней, о ее страстном желании нарядить рождественскую елку, о том, как отчаянно она нуждалась в его любви. Чэз ненавидел себя за то, что своим малодушием растянул их страдания на девять долгих лет и не смог своей любовью исправить ошибку, когда они снова встретились. Неожиданно ему пришло в голову одно очень важное решение, и он направился в кабинет. Там он открыл выдвижной ящик письменного стола, достал визитную карточку Рейфа и набрал нужный номер. Раздался гудок.

- Бьюмонт слушает, - раздался знакомый голос.

- Ты сказал, что я могу обратиться к тебе за помощью...

- Макинтайр?

- Угадал. Ты не мог бы сделать мне одолжение?..

Несмотря на зиму, Сан-Франциско встретил Чэза моросящим дождем. Он стоял напротив какого-то музея и ждал появления Рейфа. "Почему он не позвал Шейн к телефону? - размышлял Чэз. - Если он злится на меня, тогда зачем назначил встречу?"

- Рад, Макинтайр, что ты все-таки пришел, раздал знакомый голос.

Чэз обернулся: Рейф. Они обменялись крепким рукопожатием.

- Ты не оставил мне выбора.

- Так оно и есть, - усмехнулся тот. - Я должен сказать тебе кое-что, чтоб сестра не слышала.

- И для этого я потащился в Сан-Франциско?

- Не только, поверь мне... Мы могли бы осмотреть город.

В своей "дружеской" беседе оба не скрывали враждебности друг к другу. Они не спеша прошлись вокруг музея. Разговор не клеился. Наконец Рейф решился:

- Зачем ты просил меня позвать Шейн к телефону?

- Она должна знать, что я ни за что на свете не откажусь от нее, особенно теперь, когда знаю, сколько она пережила, в том числе и из-за меня.

- Значит, она рассказала тебе о тете Джеки?

- Да.

- И об автомобильной аварии?

- Да.

- И о том, что она купила тогда билет на Рождественский Бал Золушки?

- Но я не видел там ее! - удивился Чэз.

- Потому что я забрал у нее этот билет и отправился туда сам. В тот вечер мы с Эллой поженились.

- Значит, ты снова украл ее у меня?! - прорычал Чэз, сжимая кулаки.

- Признаю, я был не прав. Но, согласись, если бы обстоятельства сложились по-другому, в твоей жизни не было бы Сариты.

- Иначе я выбил бы тебе все зубы. Рейф продолжал говорить, даже не обратив внимания на угрозу Чэза:

- Тем более поздно вспоминать прошлое...

- Поздно, слишком поздно, - согласился тот.

- Ты уверен, что это не гордость говорит в тебе?

- Если бы во мне осталась хоть капля гордости, я не стоял бы здесь.

- Нет, за всем этим скрывается еще что-то. О чем ты не хочешь говорить. Давай же, поделись со мной!

- Ты напрашиваешься на неприятности, Бьюмонт!

- Хорошо, - усмехнулся Рейф. - Тебе все равно придется это сделать. Он протянул ему довольно большую картину (странно, но Чэз почему-то не заметил, что он что-то держит в руках). - Это недавно прислали нам авиапочтой. Шейн просила передать ее тебе. Она сказала, ты все поймешь.

Чэз взглянул на картину и замер: это было мозаичное панно, и на нем был изображен он - Чэз Макинтайр! Он поднимался по лестнице на балкон, частично оставаясь в тени, частично освещенный светом из окна; наверху его с нетерпением ждала женщина, протягивая навстречу руку. Внизу было написано название "Вечная любовь" и стояла подпись - подпись Шейн!