Вирджиния Браун - Изумрудные ночи. Книга вторая

К моменту, когда Бетани закончила брить его лицо и отступила на шаг назад, чтобы полюбоваться на результаты своего труда, простыня его начала топорщиться, недвусмысленно свидетельствуя о его состоянии. Он невозмутимо встретил ее изумленный взгляд.

— Есть вещи, с которыми мужчина не может справиться, — сказал он. — Ты ждешь извинений?

Она молча покачала головой, и, пока суетливо собирала бритвенные принадлежности и выносила их из комнаты, руки у нее дрожали. Она хотела его до боли, но знала, что еще слишком рано. Если бы только он выздоровел, если бы только дал понять, чего ждет от нее… за исключением этого. Это было томлением его тела, но не сердца, не души. Ей же нужно было все сразу, и даже если она никогда больше не увидится с ним, она не согласится на меньшее.

Однажды она уже думала, что может довольствоваться меньшим, и Стефен Эйверилл разрушил ее жизнь. Больше никогда, пусть ценой потери Трейса, она не согласится взять у мужчины меньше, чем все.

— Итак, — она сумела говорить спокойно, когда, отнеся бритвенные принадлежности, вернулась в спальню, — ты считаешь, что способен подняться? Ходить, я имею в виду, — добавила она, залившись ярким румянцем после того, как он, насмешливо улыбнувшись, бросил лукавый взгляд на простыню.

— Ты — сладкая искусительница, принцесса, — вздохнув, сказал он, но кивнул. — Да. Пришли сюда Сантусу, я готов к ежедневной прогулке вокруг кровати.

Бетани с радостью убежала. Ей бы хотелось, чтобы Трейс сказал что-нибудь, проливающее свет на то, что их ожидает. Если он в ближайшее время не заговорит об этом сам, ей придется набраться храбрости и спросить, хотя ей это крайне неприятно. Женщина не в состоянии долго выносить неопределенность!

Напряженно, пытаясь сохранить хладнокровие, Бетани произнесла:

— Итак, этого ты хочешь.

Трейс покачал головой, темные брови его хмурились.

— Нет. Не хочу. Так должно быть.

Она не смогла сдержаться, и в ее словах чувствовалась горечь.

— Я никогда не думала, что ты будешь отступать, как последний трус, Трейс Тейлор!

На его скуле заиграл мускул, но он не позволил чувствам отразиться на лице.

— Жаль, что ты так думаешь.

Повернувшись к нему лицом, Бетани заговорила, готовая разрыдаться:

— Ему жаль! Очень человечно предъявлять претензии на твоем месте! — Несмотря на ее благие намерения, горячие слезы проступили на глазах, и она утерла их тыльной стороной ладони. В горле стоял комок, ей хотелось выбежать из комнаты и не оборачиваться. Что ж, она сделала свой выбор, и теперь это сделал он.

Все или ничего, сказала она себе. Теперь ей было известно, что в ее будущем не будет ничего, связанного с Трейсом. Он не собирался покидать Перу, он не просил ее остаться. Он ни разу не упомянул о любви или просто о заботе, он стоял, неподвижный, будто каменное изваяние, наблюдая за ее рыданиями, и его красивое лицо не выражало ничего.

Неимоверным усилием собрав остатки хладнокровия и достоинства, Бетани повернулась к нему и протянула руку.

— Ну, ладно, должна сказать, что это был памятный эпизод в моей жизни, Трейс. Я не забуду тебя.

Наконец что-то в его лице изменилось в ответ на ее слова: на нем промелькнуло слабое удивление, потом радость, и он взял ее крошечную ладошку в свою широкую ладонь.

— Надеюсь, что так, — глухим голосом, от которого у нее защемило сердце, ответил он. — Я знаю, что никогда не забуду тебя, Бетани Брэсфилд.

Она повторяла эти слова впоследствии, храня их, как талисман, предохраняющий ее от боли потери. Призрачная надежда на то, что он сможет передумать, рассеялась, когда она села на пароход в Каллао и перуанский берег остался позади. Он не передумал, даже не стал сопровождать ее обратно в Лиму. Ее проводил Спенсер Бентворт, галантно настоявший на этом, утверждая, что все равно едет в порт встретить корабль.

— Я буду более чем счастлив быть вашим сопровождающим, дорогая, — сказал он и на прощание долго махал с причала.

Подставив лицо соленому мокрому ветру, Бетани старалась не думать о Трейсе. После возвращения в Сан-Диего ей предстояло много дел. Бентворт учредил стипендию имени ее отца, выделяемую на проведение археологических раскопок. Стипендия имени Горацио Т. Брэсфилда будет служить для финансирования будущих исследований. И хотя Брэсфилд не войдет в историю археологии в качестве первооткрывателя Вилькапампы, он будет фигурировать в изданиях в связи с другими успехами.

Издания… Бетани посмотрела на блокнот в кожаном переплете, зажатый у нее в руке, который ей вручил Бентворт. Хотя он сильно пострадал от дождей и не мог служить уже доказательством того, что Горацио Брэсфилд обнаружил Вилькапампу, для Бетани он был чрезвычайно ценным, и Бентворт это понимал.