Стелла Камерон: Его волшебное прикосновение

Дариус Годвин пошевелился, чтобы облегчить проститутке доступ к застежкам на бриджах.

— Ах, какой молодец, какой молодец, — проворковала Сочный Персик тем же нежным многообещающим голосом, как при всех предыдущих своих визитах в Дорсет, куда привозили ее отец и сын Летчуизы. Пышнотелая (именно такие нравились Дариусу), бесстыдная в своем умении, она была непохожа на мнимых девственниц, которых предпочитали Бертрам и Персиваль Летчуизы. Вот и сейчас из дальнего угла единственного помещения в этом лесном домике без окон, где с похотливым усердием развлекались за любимым занятием Летчуизы, можно было слышать искусственно мучительные стоны и громкие вопли.

— Скорее же, Персик, — простонал Дариус.

В притворном ужасе она провела тыльной стороной ладони по лбу:

— Воображаю, что будет, если нас здесь найдут? Тогда я погибла.

Он ответил, как и полагается по ритуалу:

— Мы все рискуем. Каждую минуту нас могут застукать. Но пока этого не случилось, будем наслаждаться каждым мгновением.

На самом деле любовный храм Годвина, расположенный в самом заброшенном уголке поместья Найтхед, постороннему показался бы обыкновенным складом для бревен и хвороста. Вероятно, были люди, видевшие это строение. Но никто, помимо избранной Дариусом кучки соратников по наслаждениям, не подозревал, что в действительности происходит за его стенами…

Принимая профессиональные ласки, Дариус продолжал размышлять. Эта сука, его жена, абсолютно холодна с ним. Однако он прекрасно знал, как она распалялась с неотесанными юнцами, которых ухитрялась затаскивать в свою постель. Она сама рассказывала ему об этом со всеми подробностями. Но скоро он будет отомщен! Бертрам Летчуиз обеспечит его наличными, в которых он нуждался, чтобы перебиться в Найтхеде оставшиеся несколько месяцев. Он близок к цели!

Бертрам и его дохлый отпрыск заполучат Селину. Мери достанется Найтхед, точнее то, что осталось от поместья. А он получит наконец награду, которой добивался целых двадцать лет. Он станет свободным!..

— Ах, как мило!

Дариус уловил насмешку в словах подошедшего к ним Бертрама Летчуиза, но даже не потрудился открыть глаза.

— Пожалуй, я дам себя убедить в преимуществе некоторых вещей, которые предпочитаешь ты, — добавил Бертрам, глядя на Сочного Персика.

— Присоединяйся к нам. — Дариус сделал щедрый жест, приглашая его на подушки по другую сторону от своей партнерши.

— Ты очень добр, — сказал Летчуиз, неуклюже опускаясь вниз. Он подпер свою квадратную голову жирной ладонью. — Но мне, вероятно, придется подождать своей очереди у Сладкой Лили.

От нечего делать он поиграл одной из грудей Персика, то держа ее на весу, то подбрасывая вверх.

Возмущенный Дариус с трудом заставил себя сдержаться и не осадить невежу. Пожалуй, пришло время обмозговать известное дельце.

— А ты не считаешь, что для тебя было бы лучше, если бы я отменил вывоз Селины в свет? Ты обошелся бы без всех этих учтивостей и быстрее завладел ею.

Летчуиз поднял голубые, казавшиеся такими невинными глаза.

— Мысль, конечно, соблазнительная. Но, боюсь, тебе придется выполнять эту часть нашей договоренности. Я хочу, чтобы девицу видели. Каждый молодой жеребец из общества будет лелеять мечту спариться с прекрасной Селиной. Однако ему будет дано увидеть лишь то, как ее приберет к рукам достойнейший. Наконец-то все познают мою истинную силу.

Дариус понимал, что Селине предстоят весьма неприятные моменты. Но, пустяки, речь идет лишь о временных неудобствах. Мужу надлежит научить девушку быть послушной женой. Удовлетворять желания мужа должно стать ее отрадой. Дариус не потерпел бы краха в собственной супружеской постели, если бы своевременно, как можно раньше подчинил жену своей воле.

— Персиваль! Черт бы побрал этого малого, — беспокойно заерзал толстяк. — Надеюсь, он как-нибудь соберется с силами после венчания.

— После венчания? — Дариус начал одеваться. — Каким образом свадьба затрагивает твоего сына?

— После свадьбы… — начал было Бертрам, но его прервало появление младшего Летчуиза. С опухшими глазами, в одной рубашке, тот едва волочил ноги, обнимая за плечи всклокоченную женщину. Белое муслиновое платье многозначительно свисало клочьями с ее пышного тела. — После свадьбы я так же буду готов поделиться, как и всегда. Но может статься, у меня не будет хватать терпения всякий раз дожидаться, пока Персиваль получит удовлетворение.