Мэри Симмонс - Луч надежды

- Послушай, а почему ты решил, что "призрак" попадает в дом по подземному ходу?

- Да по той простой причине, что ход, заканчивающийся где-то в поле, это полная бессмыслица. Именно поэтому я поехал в Клинтон-Сити и занялся изучением старых строительных чертежей. Конюшни были построены в 1857 году сыновьями Маллена. Однако я так и не понял назначения выхода под курятником. Тогда я решил, что, возможно, в те годы там были не поля, а скорее всего лес. И все-таки подземный ход строился с какой-то целью...

И я в течение целого месяца занимался тем, что при каждом удобном случае простукивал одну стену за другой. И наконец мое терпение было вознаграждено - мне удалось обнаружить кое-что. Оказалось, что таинственный ход имеет и другие выходы. Точнее говоря, то были ниши и расширения совсем как на рисунке, который мы обнаружили в доме Бевиса. Сознаюсь, что уже тогда мне пришла в голову мысль, что это была схема какого-то подземного хода. Еще когда мы были детьми, нам с Биллом часто доставляло удовольствие заниматься поисками тайных ходов, кладов и тому подобных романтических мест, - он улыбнулся, - и конечно же, мы ничего не обнаружили.

- Но зачем тебе понадобилось уезжать? - поинтересовалась Андреа. - Ты же мог оставаться на ферме, вести наблюдения ночами - как теперь?

- Я уже говорил, что стоит мне уехать, как сразу прекращаются все несчастные случаи и вся эта чертовщина.

- И с чем ты это связываешь?

- Я и сам не знаю. Мне известно только, что стоило мне приехать домой, каждый раз начинался очередной спектакль. При этом особенно пугались учительницы Фелиции.

На сей раз он смотрел невидяще куда-то вдаль и в выражении его лица проглядывала горечь:

- И мой отец полагает, что во всех неприятностях виноват я. Тебе ведь это известно, правда?

- Да, - прошептала она.

Как бы ей хотелось утешить его, во она не решалась даже пошевелиться.

- У нас никогда не было особого взаимопонимания. Он очень любил Билла. И когда Билла не стало, у него остались только Джастин и я. Тебе бы Билл очень понравился. Он чем-то напоминал Бена Трэверса, только был серьезнее. Билл не оставил ферму и рано женился. Сара всегда занимала позицию посередине между нами. Бедная Сара! Она не могла жить дома, но в то же время и не могла уехать с фермы. В известной степени это происходило из-за Джорджа. Он хороший человек, верный, постоянный, но напрочь лишенный честолюбия. И если бы судьба швырнула его в жестокий мир, то ему вряд ли удалось бы принести домой даже скромную зарплату конторского служащего...

- А может быть, Джордж просто не в состоянии выполнять иную работу, предположила Андреа.

- Джордж? Могу тебе сказать, что Джордж был в свое время казначеем на одном большом корабле. Он из Нью-Йорка, из тамошней обедневшей семьи. Его матушка до сих пор все еще цепляется за свою знатность, как за поплавок.

Одна из его сестер работает в библиотеке, а другая ведет домашнее хозяйство. Обе они намного старше Джорджа. Мне кажется, что он перешел на корабль только ради того, чтобы сбежать от скуки домашней жизни.

- А я бы сказала, что это склонность к приключениям, - заметила Андреа.

- На корабль он наверняка сбежал от мамы и сестер. И тут на ферме он также прячется от них.

- Мне кажется, тебе нравится Джордж?

- Ну, конечно же, он нравится мне. Именно поэтому я имею право видеть его именно таким, каков он есть. И меня огорчает, что моя семья живет в этаком мире снов, и что такая же жизнь ожидает и Фелицию. Меня огорчает, что Билл умер так страшно. Я считаю себя обязанным раскрыть то, что тут происходит. Но для этого мне необходимы четкие доказательства. Знала бы ты, как часто я пытался поговорить с ними на эту тему! В результате моя мама начинала плакать, а отец принимался выказывать свое недовольство. Нет, это безнадежно...

Поднявшись, Дэвид обошел комнату.

- Сара хочет, чтобы Джастина отослали куда-нибудь. Она не в состоянии понять, что за всем этим скрывается нечто большее. Но стоит мне завести об этом речь, как она уверяет, что я говорю чепуху. Сара считает, что я веду себя по отношению к ферме просто безответственно.

Дэвид остановился перед Андреа и сердито посмотрел на нее.

- Да и ты тоже. Ну скажи мне, Андреа, что тебя настораживает во мне? Почему ты мне не веришь? Что заставляет моего отца считать, будто я испорченный человек или просто дурак и что меня даже нельзя принимать всерьез?

- Я не знаю, - беспомощно пожала она плечами, - это.., возможно, это происходит потому, что ты как-то уж очень быстро переходишь от шуток к гневу, даже озлоблению. Ну, как со мною, например.