Ощутив, до странности, острый прилив меланхолии, Эйприл снова уселась на диван, не в силах остановить поток мыслей об отце, хлынувший через открытые шлюзы памяти. Много лет она чувствовала себя так, словно у нее не было семьи, словно она была одна во всем мире. Но ведь после ее внезапного отъезда, он тоже остался один. Она тяжело вздохнула.
— Теперь я поняла, что мне действительно очень жаль моего старика. — И в какую-то долю секунды вся ее злость куда-то пропала, и откуда-то взявшиеся слезы потекли по щекам, Тихий горестный плач превратился в рыдания, которые Эйприл не могла, да и не хотела больше сдерживать.
Когда не осталось больше слез, которыми она оплакивала свое прошлое, Эйприл поднялась с дивана и вышла из бунгало. Через несколько минут она вошла в свой офис и попросила ошарашенную Кармен связаться с ее отцом в Штатах, предупредив свою помощницу о неотложности этого звонка, сказав, что если ей не удастся дозвониться сразу, то пусть сидит на телефоне, пока не услышит его голос. Закрыв за собой дверь своего кабинета, Эйприл подошла к столу и принялась разбирать бумаги, прикидывая в уме, какую часть работы и кому из своих сотрудников поручить на время своего отъезда. Да, она собиралась домой.
Джек очень аккуратно положил трубку на телефонный аппарат и перевел задумчивый взгляд на необычайно взволнованного Франклина, сидевшего по другую сторону его, заваленного бумагами, рабочего стола.
— Ну что? Да не тяни же кота за хвост. На этот раз ты разговаривал с Франни?
Джек зачесал назад свои взъерошенные волосы и сделал еще глоток тепловатого кофе. Ему нужны были душ, кровать и банка холодного пива, желательно, именно в таком порядке. Но ничего не поделаешь, — приходилось все это откладывать.
— Да, это была она.
— Браво! Я так и знал, что у тебя получится! — Франклин описал круг вместе со своим креслом-вертушкой, ликующе выкрикнув при этом что-то нечленораздельное. Резко затормозив, он оперся обеими руками о крышку стола и спросил:
— Она будет говорить?
— Может быть. — Джек отвел взгляд от светившихся возбуждением глаз друга. Ему трудно было представить, что когда-нибудь он снова будет испытывать вот такой же энтузиазм, которым сейчас был охвачен Франклин. Только разве что ему пообещают три свободных дня, в течение которых он сможет, наконец, выспаться. Выспаться. Однако даже те редкие часы, которые ему удавалось выкроить для сна в эти последние две недели по приезде в Лос-Анджелес, были для него мучением, настоящей издевательской насмешкой судьбы. Как он ни пытался, у него не получалось избавиться от чувства одиночества. Он не мог больше спать один. Он скучал по Эйприл.
То, затравленное испуганное выражение, которое вдруг появилось в ее глазах, когда он самонадеянно решил, что она захочет выступить с обвинением, было единственным, что удержало его в тот момент на месте, что не позволило ему встать и уйти. Уйти куда-нибудь, все равно куда. И вот здесь, где нет голоса Эйприл, где нет запаха ее духов, он оборачивался каждый раз, когда мимо проходила женщина с темными вьющимися волосами. Оборачивался, хотя знал, что это не она. Ее здесь нет и никогда не будет.
— Черт побери!
Франклин вздрогнул от этой неожиданной вспышки раздражения.
— Что-что? — Но уже через секунду на его лице появилось понимающее выражение. Несмотря на переполнявший его восторженный энтузиазм, оттого что старые обвинения против Мархама приобретали новое звучание, он прекрасно видел с какой неохотой Джек занимался этим делом.
— Хочешь, я поговорю с ней?
Джек на минуту задумался, чувствуя, что почти готов поддаться соблазну свалить все на плечи Франклина. Но он знал, что не станет этого делать. Не станет не потому, что не может ему этого доверить, а потому, что должен сам довести начатое до конца. А если Франни согласится выступить с публичными обвинениями, то они смогут положить Мархама на лопатки, лишь упомянув о том, что Эйприл первая выступила с подобным заявлением, что сразу же превратит ее в глазах общественности из злодейки в героиню. И Джек пришел к твердому убеждению, что он, и только он, будет вести это дело.
— Нет, раз я начал, то я и продолжу. — Немного помолчав, он добавил: — Но я бы хотел, чтобы ты оказал мне одну услугу.
— Какую?
— Когда опубликуют мою статью, я хочу, чтобы под ней стояла твоя подпись.
Франклин шумно запротестовал, но Джек даже не захотел его слушать.
— Поверь, так действительно будет лучше. Ну что, ты согласен?
Читать дальше