Данута Родес - Маленький белый «фиат»

— Что? — сказала Вероника. — Я вам не мужчина!

— Да ладно тебе, — сказал Жан-Пьер, — благодаря этому тебя меньше подозревают.

— Надеюсь, — Вероника подумала, что Франсуаза тоже смотрит передачу, и это сообщение собьет ее со следа. И все же…

— Что? — возмущенно сказала она. — Цезарь — не немецкий шеперд!

— С другой стороны, подумай, как тебе повезло…

— Возможно. Но ты слышал — немецкий шеперд? Я бы поняла, если бы они сказали, что в машине была большая собака, но с чего они решили, что это — немецкий шеперд? Я не возражаю против того, что меня подали в ложном свете, но Цезарь-то этого не заслужил — ведь он ничего плохого не сделал.

— Но не все хорошо знают породы больших собак. Ты должна быть им благодарна.

В ту ночь, как это ни странно, вблизи места катастрофы никого не оказалось, и из сообщения стало ясно, что никто толком ничего не видел. Те немногие версии, которые выдвигались, противоречили друг другу по разным позициям, — высказывались даже мнения о ненадежности тех или иных свидетелей: возможно, некоторые из них — сумасшедшие, из тех, что всегда появляются при полицейских расследованиях громких дел.

Жан-Пьер выключил телевизор.

— Я надеюсь, это не помешает осуществлению плана «Икс».

— План «Икс»? Какой план «Икс»?

— Я придумал это название для того, что мы делаем: избавляемся от машины и прочее… — он смутился. — Тебе нравится?

— Очень! — ей было жаль, что они не использовали это название с самого начала — так было бы гораздо круче. — Но признайся, ты считаешь, что я похожа на мужчину?

— Если бы это было так, меня бы здесь не было.

— Я была такая пьяная в ту ночь. Видимо, чем больше я пью, тем больше похожа на мужчину.

— Ты совсем не похожа на мужчину, трезвая или пьяная.

— На всякий случай мне надо отрастить волосы.

— Да не бери ты в голову… Тебе будет интересно узнать о развитии плана «Икс».

— Что именно? Ты собираешься вытащить меня из неприятностей раз и навсегда?

— Надеюсь. Я тут кое о чем порасспросил и выяснил, как разрезать машину на множество маленьких кусочков.

— Как тебе удалось это, не раскрывая нашего плана?

— Проще, чем я ожидал: меня вдруг потянуло к пост-индустриальной скульптуре, и я навел справки. Оказалось, что прежде всего в постиндустриальной скульптуре надо освоить разделку автомобиля. В этом деле нет ничего сложного, с этим и ребенок справится, главное — чтобы не взорвался бензобак. Я уже договорился, и мне на пару дней дадут оборудование. Завтра подойду и начнем.

— Жан-Пьер… — она чуть не сказала «я тебя люблю», но вовремя сдержалась. — Ты правда считаешь, что я не похожа на мужчину?

— Ты оскорбляешь мою подругу.

— Прости.

Он улыбнулся:

— Сиди тихо и слушай.

Ему прислали обработанную запись одной из песен, которые они с братом написали для альбома немецкой группы. Она называлась «Когда мы вместе (Я думал, что это навсегда)». Он был доволен тем, что получилось.

Им не потребовалось больших усилий, чтобы собраться всем вместе. Жан-Пьер не ходил на работу, у Эстеллы был выходной, у Цезаря не было проблем, ведь он — пес, а Вероника сказалась больной. Даже если ее с этим и накроют, она не будет переживать, поскольку собирается подыскать новую работу — не такую тоскливую, да и заработок чтобы был побольше, а самое главное — никакой Франсуазы по соседству. Ежедневно с тех пор, как выпустили этого вьетнамца, Франсуаза говорила ей, что собирается, возможно, побеседовать о ней с детективами, ведущими расследование, чтобы они исключили Веронику из списка подозреваемых. Вероника в свою очередь благодарила Франсуазу за заботу, но напоминала ей, что поскольку она не охвачена следствием, то и не нуждается в чьей-либо помощи по исключению из него.

Новую машину она купила с оглядкой на Франсуазу. Недалеко от дома Жан-Пьера она увидела «фиат» с объявлением о продаже. Он был на три года младше своего предшественника, порезанного на кусочки, и находился в лучшем состоянии, чем тот, когда его в последний раз видели родители. И что самое важное — он был ярко-оранжевый.

Раньше она не понимала, что пригороды так чудесны. Улица, на которой она жила, состояла из отдельно стоящих домов, не слишком больших и не слишком маленьких, они имели много общего, хотя каждый чуть-чуть отличался от соседа и отделялся от него живой изгородью, стеной или забором. Она выросла с мыслью о безразличии окружения и насмехалась над ним, однако за последнее время поняла, что это и хорошо, поскольку никто не обращает внимание на машины. Когда о таинственном «фиате» упомянули в новостях, она была уверена, что соседи донесут в полицию, но все обошлось. В конце концов, его единственной отличительной чертой являлось то, что он был слегка потрепан. Ее родители почти удалились от дел и предпочитали тратить свободные деньги на поездку к сыну в Африку дважды в год, а вовсе не на покупку навороченных машин. Имея в качестве единственного средства передвижения небольшой старенький автомобиль, они, конечно, отличались от остальных обитателей улицы, но на это, казалось, никто не обращал внимания. А кроме того, не было ничего необычного в том, что беспутным дочерям вроде Вероники дарили обычный старенький «фиат» или «ситроен». И таких безликих машин было немало на дорогах.