Каури Лесса - Золушки нашего Двора

— Простите меня, госпожа, — не глядя в глаза герцогине, сказал он, — но хозяин приказал взять дом штурмом и доставить вас к нему!

Ируна, вскрикнув, зажала ладонями рот. Тито шагнул к слуге и смерил его оценивающим взглядом. А Фирона, ощущая, как поднимается в душе странный, болезненный кураж, повернула ключ в замке, отодвинула тяжёлые засовы и распахнула двери.

Человек двадцать самых крепких слуг толпились у крыльца, а сам Атрон стоял на пороге, покачиваясь. Глаза его были налиты кровью, мышцы бугрились под одеждой недоброй силой. Увидев жену, он привычно занёс руку для удара.

— Не смей! — звенящим голосом сказала та. — Никогда больше не смей бить меня или Яго!

— Что ты такое говоришь? — искренне удивился герцог. — Ты — моя жена! И я сделаю с тобой все, что захочу!

— Ты пьян, иди, проспись! — поморщилась Фирона. — Вряд ли ты запомнишь мои слова сейчас, однако я скажу. Я не хотела развода с тобой, но если ты станешь преследовать меня или Ягорая, я трижды приду в Храм с прошением о разводе!

— Ты не посмеешь! — прошипел герцог и спустил ладонь, будто курок, метя хлёсткой пощёчиной жене в лицо.

Та даже не отшатнулась. Выпрямилась, будто перед порывом урагана и веки прикрыла, чтобы удар не выбил глаз... Прошло несколько мгновений, однако он так и не достиг цели.

— Э? — изумился Атрон, когда его рука застыла в воздухе, будто наткнувшись на невидимую преграду.

'Преграда' едва доставала ему до пояса, была кучерява, курноса и одета в боевые доспехи. Её короткие пальчики без усилия удерживали длань разъярённого мужчины, а глаза цвета корицы смотрели из-под густых бровей сурово и вызывающе.

— Эта чего эта, а? — строго спросила она. — Фулюганить изволите, любезный господин? В объект чужой недвижимости вламываться? Имушшество портить? Ай-яй-яй, как нехорошо! Так ведь, Руфусилья?

— Знамо дело — нехорошо, Торусилья! — ответил голос откуда-то из-под крыльца. — Я бы даже сказала — крайне непорядошно!

На площадке перед домом появилась вторая воительница — шире и ниже первой, в полном боевом гномском доспехе, включающим в себя и внушительных размеров бронелиф, в рогатом шлеме, водружённым на каштановую шевелюру, стянутую в тугие косы. Последние были украшены тяжёлыми металлическим подвесами с острыми углами, глядя на которые, почему-то невольно представлялись отрубленные головы.

— Это вот этот драчун тут главный, что ли? — уточнило новое действующее лицо у Фироны.

Та приоткрыла глаза и кивнула.

— Тори, тащи его сюда, будем воспитывать!

— Да ты... — затрясся в припадочной ярости герцог, — блоха подкованная, быстро меня отпустила!

— Сам пойдёшь? — удивилась Торусилья, убирая руку.

Зарычав, Атрон рванулся к Фироне и... перелетел через ограждение крыльца, упав под ноги Руфусилье. Та наклонилась над ним, разглядывая с любопытством.

— Так вот ты какой, северный олень! — задумчиво протянула она и поставила подкованный железом тяжёлый ботинок ему на спину. — Лежи смирно, Твоя Светлость!

В прихожей послышался шум. На пороге показался Тито, волочивший за собой давешнего слугу.

— Не стоило беспокоиться, малыш, — ласково укорила его Торусилья, — мы бы с ним разобрались!

— Да что же вы стоите? — прохрипел не имеющий возможности двигаться герцог, возя лицом по снегу. — Прибейте их!

— Дуй к стражникам, — повернулась Торусилья к Тито, — пущай взглянут на безобразия, учиняемые уважаемым человеком! А мы с сеструхой тут пока развлечёмся!

Ловким движением она вытащила из-за пояса топорики на коротких топорищах — такими можно было и во врагов кидаться, и мясо разделать, и по кумполу настучать кому следует.

Толпа слуг Атрона перешла к нападению, сделав нерешительный шаг вперёд. Боевые гномеллы или, как их называли, Рубаки, в Вишенроге встречались редко, однако слава далеко опережала невысоких воительниц.

— Двадцать три человека, Тори, — посчитала старшая Руфусилья. — Чур, делим пополам — мне тринадцать!

— Это не честно, клянусь бородой Торуса! — взвыла младшая, кровожадно поводя глазами. — Ты и Его Светлость себе заграбастала!

— Его Светлость не в счет! — лёгко поднимая Атрона за воротник камзола и штаны, и швыряя его с берега, пояснила старшая. — Ладно, забирай ещё одного, чего не сделаешь ради единокровной сеструхи!

Герцог, по сложившейся, видимо, привычке, чёрным лебедем рухнул в ледяную воду.

Фирона вскрикнула, Ируна завизжала, слуги ломанулись вперед — кто на помощь господину, кто на бой с ворогом.