Каури Лесса - Золушки нашего Двора

Он усадил жену на корме, спустя пару минут принёс ей кружку горячего вина с пряностями, а сам, как был, в расшнурованной рубашке, чёрных узких брюках и высоких сапогах, принялся ставить паруса, выбирать якорь и разворачивать яхту к выходу из бухты. Когда курс в открытое море был взят, он закрепил штурвал и скрылся в каюте внизу. Оттуда плеснул тёплый свет. Затрещал поленьями огонь, подкормленный заклинанием со свитка.

Бруни смотрела в чёрную воду, в небо, усыпанное мелкими радужниками звёзд и думала, как она любит всё это: и море, и стёсанные водой клыки скал на побережье, и свежий влажный ветер, легко бьющий по лицу, и свою страну, и свою семью, членом которой неожиданно стал самый настоящий принц. Или это она, наоборот, стала членом самой настоящей королевской семьи?

Из каюты поднялся на палубу Кай. Проверил курс, подошел к Бруни, присел перед ней на корточки, взяв её руки в свои.

— Хочу попросить тебя, родная...

Матушка, наклонившись, поцеловала его в лоб. Это лицо — светлое, строгое, спокойное навсегда отпечаталось на её неспящем сердце. Разве могла она отказать Каю в чём бы то ни было?

— В моей крови течет кровь Морингов, Владык Севера. При жизни матушки я был там с ней пару разу, и однажды она рассказала мне об обряде, который проводят двое, чтобы связать себя на всю жизнь. Мы с тобой поклялись друг другу в верности у алтаря Пресветлой, и эту клятву я не нарушу. Но я хотел бы, чтобы нас связал древний наговор Узаморских влюблённых... Если ты откажешься, я пойму...

Она покачала головой.

— Не откажусь, любимый! Что нужно сделать?

Кай поднялся.

— Подожди меня ещё немного...

Он ушёл вниз, а Бруни вновь смотрела в небо, ощущая совершенно противоположные чувства — бешено бьющееся сердце и душевный покой, ровный, как морской штиль.

Аркей вышел на палубу совершенно обнажённым. В звёздном свете он казался настоящим северным богом — широкоплечий, узкобедрый, тёмные буйные кудри в беспорядке разбросаны по плечам. Холода будто не замечал. Поставил на пол поднос с высоким узкогорлым кувшином. Звякнул охотничий нож, положенный рядом.

Принц выпрямился, посмотрел на Бруни. Пытаясь сдержать бешено бьющееся сердце, она медленно встала со скамьи.

Аркей поднял кувшин, дождался, пока супруга подойдёт к нему и положит ладони на его руки.

— Это вода из ледяных источников Узамора. Выливая, повторяй за мной...

Полотно безликих небес,

Саван серый земной,

Тепло весеннего солнца,

И холод покровов зимних...

***

...Сияние летних чудес,

И осени дух сырой,

Смеха детского колокольца,

Несчастий равную схиму...

Расклад у меня такой —

Судьбы змеиные кольца —

Все

Разделю

с тобой...

Короткие ночи Узамора полнились сиянием. В нём небо казалось серебристым, а вода — серо-стальной, блестящей, будто рыбная чешуя. Полярное лето не знало жары, но ему была знакома ласкающая прохлада, и её нежные ладони гуляли сейчас по обнажённой груди черноволосого мужчины, сидящего в лодке, держащего в объятиях белокожую хрупкую девушку и шепчущего ей слова древней клятвы.

— Ты согласна пройти обряд, Винни, сердечко моё? — спросил он, когда процитировал до конца.

Она, извернувшись, потёрлась щекой о его грудь. Взглянула снизу вверх огромными карими глазами, так напоминающими ему оленьи.

— Это же будет навсегда, да, Ронни?

— Да, любимая! Когда я смогу просить у князя твоей руки без опаски получить отказ, мы лишь подтвердим нашу клятву у алтаря Пресветлой. А пока будет так...

— Будет так... — эхом повторила она. — Ты мой, Ронни?

— Твой! Только твой! Навсегда! А ты моя!

От её поцелуев, лёгких, как ветер, по его коже бежали мурашки. Он был старше, и потому справляться с собственными желаниями ему было сложнее. Особенно когда она лежала вот так, позволяя его рукам почти целомудренно гладить её.

— Ты же знаешь, как проводится обряд? — спросил он.

Она молча села и доверчиво потянула шнуровку платья.

У Атрона зашлось сердце. Как бы он ни хотел сделать Рэйвин своей, преступить это доверие не мог. А она, воспитанная суровым отцом, была как дитя — невинна и раскрепощена одновременно. Ей и в голову не пришло, что за его желанием провести обряд может последовать что-то ещё... Должно последовать что-то ещё! Иначе не может быть между мужчиной и его женщиной под небом, подобным аметистовой друзе, на воде, напоминающей чешую рыбы-солнца!

Пошарив рукой под сидением, рю Воронн достал узкогорлый кувшин. Поставил на дно лодки. Осторожно, чтобы не перевернуть судёнышко, разделся догола. Выпрямился напротив Рэйвин, затмившей сияние мира своей обнажённой красотой. Его возбуждение не укрылось от глаз девушки. Её зрачки расширилась, маленькие груди с розовыми сосками вздымались неровным дыханием — она впервые видела мужчину во всей красе желания. Глядя друг другу в глаза, оба наклонились, чтобы одновременно поднять сосуд. Древние слова упали на поверхность озера каплями воды из Священного источника, посвящённого Духам Безмолвия. Природа замерла, будто затаилась. Не плескала в озере играющая рыба, не ухал филин где-то на тёмном берегу. Умолк звёздный звон, слышимый только здесь, в Узаморе, на краю зримого мира...