Каури Лесса - Золушки нашего Двора

Изящный реверанс, и Её Светлость, величественно развернувшись, отправилась в противоположный конец зала, шлейфом собирая за собой взволнованные шепотки, восхищённые вздохи и взгляды.

— Похоже, герцог, вы только что сгорели со стыда! — громко воскликнул королевский шут. — И даже успели обуглиться!

Под хохот придворных, рю Вилль покинул бал. Если Его Светлость и краснел — милосердный пепел скрыл румянец на его щеках.

***

Они столкнулись посреди толпы — красивый мужчина и неприметная женщина с лицом, усыпанным веснушками. С мгновенье смотрели друг на друга, будто не узнавали, а затем она сделала такое движение, будто собиралась убежать, а он схватил её за руку.

— Фирона!

— Прошу, отпусти меня, Атрон!

Страх метнулся в её глазах, но она с усилием подняла голову, расправила плечи и заставила себя взглянуть в лицо мужа. Сжимая её запястье стальными пальцами — наверняка, останутся синяки! — он молча смотрел на неё. Молча и жадно. Так жадно, пожалуй, он не смотрел даже в первую брачную ночь, на свадебной ладье, оплаченной из королевской казны, в шикарной каюте, в которой пол был устлан шкурами, а на кровати красовалось белье из тончайшего Лималльского шёлка.

— Добрых улыбок и тёплых объятий тебе, муж мой! — заставила себя вновь заговорить герцогиня рю Воронн. — Отпусти, ты делаешь мне больно!

Он разжал пальцы. Спрятал руки за спину, словно боялся дать им волю. Всего несколько дней прошло с момента последней встречи. С того дня, когда паршивец Яго увел приёмную мать из законного дома, от законного брака! Атрон всегда знал, что добром затея Рэйвин с усыновлением королевского ублюдка не кончится! Словно в подтверждение этого, Пресветлая не дала им с Фироной собственных детей. Однако, несмотря ни на что, рю Воронн был доволен браком. Жена его чтила и обожала, не пыталась устанавливать свои порядки в доме, слушалась беспрекословно, была всегда доступна и боялась в той мере, в какой порядочной женщине следует бояться мужа. Он собирался и из Ягорая вырастить послушное животное, но тот воспитанию не поддавался. Дикий зверёк вырос в бешеного зверя! А ведь он, Атрон, дал ему всё для безбедного существования и удачливой карьеры дипломата: образование, манеры, знание языков! Пришло время, нашёл бы ему подходящую партию... А уж внука бы прибрал к рукам с первого дня жизни, чтобы вырастить истинного рю Воронна! Но что-то пошло не так. И Фирона, его тихая, послушная Фирона, ушла, не оглядываясь. Он ждал, что она попросится назад, знал, как тяжело ей дышать без него, ждал, стоя у окна или кружа по коридорам опустевшего дома и пугая слуг суровым видом. Он ждал её! А она не пришла.

Что ж... Дипломатия — наука королей, а не королевских ублюдков!

— Я скучаю, Фирона, — мягко сказал он, для нежности было ещё слишком рано! — Дом опустел без тебя, слуги растеряны и похожи на брошенных детей!

Герцогиня моргнула. Низкий голос мужа, красивый и властный, обволакивал незнакомыми нотками. Волнение, тоска, растерянность... Неужели Атрону они знакомы?

— Ягорай уже взрослый, — продолжал тот, — нянька ему не нужна! Он ведь оставил тебя одну в своём доме, а сам отправился развлекаться с друзьями? Так?

Фирона отвела взгляд. Яго, действительно, уехал в тот же день, когда забрал её от мужа. Уехал, не объяснив причины. Но, судя по его сосредоточенному и замкнутому виду, дело было серьёзным. Она знала своего мальчика слишком хорошо! Жаль, не успела познакомиться с той девушкой, что по словам Ируны так запала ему в сердце!

— Вернись домой, прошу, — тихо сказал Атрон. — Мы делали много ошибок в прошлом, но мы их исправим! Попробуем начать сначала!

Она смотрела на него, не веря! Он сказал 'мы'.

— Видишь, я прошу тебя! — добавил супруг, обнадёженный выражением её лица. — Не приказываю, не требую... Прошу!

В глазах герцогини рю Воронн плескалось изумление. После всего, что Атрон делал с ней и Яго все эти годы, после диктата и муштры, после побоев и наказаний он сказал 'мы'!

'Мы делали много ошибок в прошлом!'

— Я помню тебя молодым, Атрон, — она устало отошла к стене и села на опустевшую скамью, с которой только что поднялась пара, чтобы пройтись в танце, — помню, как горели твои глаза, когда речь заходила о деле, помню, каким нужным ты чувствовал себя при дворе, ведь Её Величество была здесь. Думаю, с ней ты был нежен. Всегда нежен...

Герцог остановился рядом, закрывая её собой от любопытных глаз. Его лицо искривилось в болезненной гримасе, словно каждое слово било по обнажённым нервам.