Каури Лесса - Золушки нашего Двора

— Ну, слава Пресвятым тапочкам! — вздохнул Редьярд, посмотрев в удаляющуюся шутовскую спину.

— Ты мне только скажи её имя, — неожиданно вернувшись, пристал тот. — И я уйду, клянусь, до утра! А то все ОНА, да ОНА! Как к кастрюле, ей-ей!

Король взглянул на него с ненавистью. Невинное выражение Дрюниного лица ясно говорило о том, что в этот раз он не отстанет.

— Эстель, — сдержав рвущийся из груди вдох, произнёс Его Величество имя, которое пытался забыть. — Её зовут Эстель.

Шут молча развернулся на каблуках и тут же ушёл.

Редьярд с тоской посмотрел в открытое окно. Подмороженная гавань была залита призрачным светом луны, напоминавшим мягкий саван. Ярко освещённый порт бросал на воду огненные отблески, словно предтечи свадебного фейерверка, который должен был состояться, как только совсем стемнеет. Море всегда было прекрасным, но короля манил лес. Как наяву он видел узкую тропинку, убегающую в чащобу, и себя в плаще с капюшоном, надвинутом на лицо. Уходящего по ней, не оглядываясь...

***

Оранжевые глаза сузились.

— Вы позволите покинуть вас, Ваше Высочество? — пробормотал полковник Торхаш, развлекающий беседой новобрачных между танцами, и отдав честь, двинулся сквозь толпу ко входу в зал.

Там, застыв в проёме ледяным изваянием, стояла архимагистр Никорин в платье серо-стального цвета. Скромное, украшенное лишь кружевами в алмазной россыпи, одеяние подчёркивало белизну кожи и сияние огромных голубых глаз владелицы, и несмотря на сдержанность казалось роскошнее и богаче расфуфыренных платьев придворных дам, невольно притягивая к Ники все взгляды.

Музыканты сменили тему, заиграв менуэт. Мурлыкающая музыка разбила толпу на две части, двинувшиеся навстречу друг другу, чтобы сплестись в изысканном узоре.

— Добрых улыбок, архимагистр, — Лихо остановился прямо перед ней, — вы танцуете?

Никорин подняла бровь.

— Тёплых объятий вы мне не пожелали, полковник!

— Выражение вашего лица способно заморозить птицу в полёте, — усмехнулся оборотень. — Какие уж тут тёплые объятия... Улыбайтесь, Ники!

Та демонстративно улыбнулась одними губами и протянула ему руку, позволяя ввести себя в хоровод танцующих. Оба церемонно поклонились друг другу.

— Как поживают ваши ученики, Лихай? — поинтересовалась архимагистр, разыскивая взглядом в толпе герцога рю Вилля, осмелившегося пропустить её появление. — Слышала, вы уговорили Его Королевское Высочество Аркея объединить два потока учеников — людей и оборотней. И задали всем одинаковую планку физической силы и выносливости. Многие ли из человеческих детей после этого выживут?

— Выживут все, не извольте беспокоиться, — Лихо обнял её за талию и развернул в танцевальном па, — но обучение закончат не все. Если люди хотят служить бок о бок с нами, им придётся не уступать нам ни в чём!

Произошла смена пар, во время которой оба улыбались новым партнёрам так любезно, что у тех случился затравленный вид.

— Это напоминает геноцид, — заметила Ники, когда они с оборотнем снова оказались в паре. Она придвинулась ближе, чем позволял этикет. И спросила с нарочитым придыханием: — Чего вы добиваетесь?

Полковник тесно прижал её к себе и повёл в сторону, путая выверенный орнамент менуэта. Когда он развернулся, не отпуская партнёршу от себя и меняя направление движения, его красная коса ощутимо хлестнула её по плечу.

Танцующие невольно расступились, чтобы не угодить под траекторию пары, резкой, как движения двух заточенных лезвий. Музыканты смутились, а затем бубен первым означил ритм странного танца с пластикой языков пламени, напоминающего одновременно движение военных на плацу и матросские драки в таверне. Ему вторила скрипка, затянув мелодию и тоскливую, и завораживающую.

— Равенства, — шепнул Лихо ей на ухо, касаясь губами. — Люди боятся нас потому, что мы сильнее и быстрее. А я не хочу, чтобы ты меня боялась...

Никорин отпрянув, взглянула на его губы. Отдаваясь партнёру в танце, она позволяла ему делать со своим телом что угодно, получая удовольствие от того, как он владел ею, как выверял каждое движение, превращая её в свою тень. Но это вовсе ничего не означало.

— Я сильнее тебя, Лихай, — не отводя взгляда от его чувственного рта, произнесла она.

— Лихо, — снова шепнул тот, прогнав первую волну жара и озноба по женскому телу, — Лихай — слишком официально.

Резко развернув партнёршу, он прижал её к себе спиной. Ники прикрыла веки, откинулась на его грудь, сделанную, казалось, из стали, и отдалась танцу, размышляя, какое из двух имён выбрать?