Анатолий Клёсов - Интернет - Заметки научного сотрудника

Кстати, когда я упомянул о компьютерной связи, Людмила Васильевна очень заинтересовалась. Она рассказала, что ее сын от Каро Алабяна («знаете – улица Алабяна в Москве») окончил Бауманское училище и сейчас работает в Вене, в Международном институте прикладного системного анализа. Специалист по кибернетике.

В общем, до Сочи мы спать практически не ложились. Проговорили день и всю вторую ночь. Рассказчик она замечательный. У меня в памяти сохранились, к сожалению, лишь фрагменты того, что рассказывала Л.В. Целиковская. О личных и даже откровенных моментах писать не буду, поскольку не знаю, одобрила бы она такое цитирование. Тем более что речь шла о людях известных, в первую очередь – Жаров, Любимов, Ульянов, Лановой. Но о нескольких «нейтральных» моментах упомяну.

Для меня было удивлением узнать, что Людмила Васильевна – не народная артистка СССР. Более того, что у нее нет НИ ОДНОГО ордена. Если вспомнить, как лихо разбрасывались правительством ордена в среде искусства, это было поразительно.

Еще фрагмент. В 1945 году Целиковскую пригласили – по квоте киноартистов – на прием в Кремле, посвященный Дню Победы. Столы стояли буквой «П», и в торце в центре сидел Сталин, по бокам от него – члены Политбюро. Целиковской досталось место далеко от торца, в конце противоположной стороны. В разгар банкета она вдруг поднялась и пошла по центральному проходу, поближе к Сталину – посмотреть на него, умирая от восторга. Никто ей не мешал, и она дошла до самого торца. То, что увидела, ее потрясло. Вожди ели «как свиньи», выплевывая кости на пол. Сталин, который оказался рыжим и сильно конопатым, поднял на нее равнодушные глаза, абсолютно не отреагировал, ни улыбки, ничего, и опять принялся жевать и плевать на пол.

Людмила Васильевна водила машину с начала 1950-х годов, и ни одного прокола в талоне предупреждений. Нарушений, впрочем, была масса, как она со смехом призналась. Особенно скорость. Останавливали ее довольно часто, но ни один милиционер не осмелился проколоть талон САМОЙ Целиковской. Само собой, не штрафовали. Доходило до курьезов. Однажды она в какой-то аварийной ситуации направила машину прямо на милиционера, но он успел подпрыгнуть и оказался верхом на капоте. Сползя с капота, он во взвинченном состоянии ринулся к окну водителя, и… узнал Целиковскую.

– Людмила Васильевна, – взмолился он, – Вы что, меня задавить решили? За что?

– Ах, извините, пожалуйста. Вам мои права?

– Да нет, все в порядке, езжайте. Я совсем немного ушибся…

Она со смехом рассказывала про Людмилу Максакову, которая постоянно что-то делала невпопад. Однажды та, будучи в гостиничном номере Людмилы Васильевны, вынула из кружки кипятильник, а из розетки выдернула штепсель от настольной лампы. Кипятильник бросила на кипу газет. Сели пить чай, а газеты вспыхнули. «Я так хохотала»… Пожар потушили своими силами. Одеялом.

Как-то в разгар многолюдного обсуждения спектакля в театре на Таганке она так рассердилась на Любимова, что громко произнесла: «Юра, ты дурак». Все остолбенели. Испугались. Она подумала, и поправилась: «нет, это слишком сильно сказано. Юра, ты гений».

В их с Любимовым квартире Высоцкий впервые исполнил свою «Я не люблю»:

– Володя, – сказала Людмила Васильевна. – Так нельзя. Так появилось

В театре на Таганке Любимова друзья звали полковником, а Целиковскую – генералом.

Она со смехом рассказала, как отдыхала на юге, в Форосе, и каждый день писала письма маме домой, чтобы та ни в коем случае не ела рис. Следующее письмо: «Рис вреден для здоровья». Следующее: «Мама, рис ОЧЕНЬ вреден для здоровья». Когда старушка получила срочную телеграмму: «Мама, рис для здоровья категорически вреден. Можно умереть. Люся», она запаниковала и побежала по врачам. Причем не на свой счет, а на счет дочки. Решила, что та сошла с ума. Старушка не знала, что на юге Людмила Васильевна спохватилась, что забыла свои драгоценности в кульке с рисом, где держала их для сохранности. Как в сейфе. А звонить опасалась, что подслушают и ограбят старушку.

Все когда-либо кончается, и утром мы, медленно продвигаясь вдоль кромки моря и часто останавливаясь, подъезжали к Сочи.

– Людмила Васильевна, – сказал я, – моя мама из Вашего поколения. Она Вас наверняка боготворит. Будьте добры, напишите ей личную записку. Ну вот хотя бы о том, как мы с Вами познакомились, и что Вы передаете ей привет.