Анатолий Клёсов - Интернет - Заметки научного сотрудника

И вот встречаемся мы с ним в спортзале – а у Дэвида, между прочим, черный пояс по карате, и он бывший летчик-истребитель израильских ВВС, и Дэвид сообщает, что свою компанию он покинул. Он решил переориентировать компанию на создание новых противораковых препаратов, базируясь на своей идее, а совет директоров компании это отверг. Директора пришли к выводу, что это слишком рискованный поворот и более спокойно продолжать заниматься удобрениями, детергентами и прочими материалами для дома, для семьи. И Дэвид решил бросить насиженную компанию и создать новую, с нуля, именно для разработки новых противораковых препаратов.

Короче, Дэвид предложил создать эту компанию нам вдвоем, а точнее втроем, с привлечением знакомого ему профессионального финансиста. Ход такой: Дэвид излагает свою идею, я ее дорабатываю и экспериментально реализую – неважно, сам или с привлечением профессиональных научных лабораторий, финансист вместе с Дэвидом добывают для компании деньги, и через год-два делают компанию «паблик», то есть выпускают несколько миллионов акций и продают их широкой общественности по несколько долларов за акцию.

Суммарно стоимость акций по определению составляет стоимость нашей компании, включая (на самом деле, в основном) наши достижения, реальные и потенциальные. Потом общественность может эти акции продавать друг другу, и если усредненное мнение общественности о нашей деятельности – настоящей и предполагаемой – растет, то соответственно растет и курс акций. Или наоборот. Продавая и покупая акции, каждый раз по текущему официальному курсу, устанавливаемому через биржу и отражающему текущую стоимость наших акций, акционеры как бы оценивают, что от нас можно ожидать в будущем. Цена акций – это цена ожиданий от нашей деятельности. Мы как бы заранее продаем наш интеллект и способность сделать людей богатыми путем реализации этого самого интеллекта в области создания новых противораковых препаратов.

Например, мы выпускаем десять миллионов акций и продаем их по начальной цене в два доллара за штуку. Значит, стартовая цена нашего коллективного интеллекта в компании – двадцать миллионов долларов. И те, кто эти акции у нас покупает, платя эти самые два доллара, согласны с такой начальной оценкой, но верят, что это – недооценка, и в будущем цена нашего интеллекта заметно повысится. И он, инвестор, продаст акции по значительно более высокой цене, и на этом выиграет. Например, мы создадим новое лекарство, и цена нашей компании вырастет до миллиарда долларов. Либо за счет продаж этого лекарства, либо за счет того, что нашу компанию купит с потрохами за эту (а то и за большую) сумму какой-нибудь фармацевтический гигант. Тогда, соответственно, акции могут стоить уже по сто долларов за штуку. И если инвестор ранее купил, скажем, 50 тысяч наших акций по два доллара, то есть на сто тысяч, то теперь может их продать уже по сто долларов, то есть за пять миллионов долларов. Так становятся миллионерами.

В этом – огромная движущая сила капитализма в отношении инвестирования новых разработок. В США это обычное дело – капиталист-инвестор приобретает впрок часть интеллектуальной собственности авторов разработок, под возможные будущие разработки. Продукта еще нет, но он уже куплен. Естественно, инвестор-капиталист принимает на себя риск, потому что идея может оказаться ложной, или неправильной, или переоцененной. Или, скажем, автор возможных разработок попросту скончается, не доживет до успеха. Все бывает. В этом случае инвестор деньги потерял. Но если риск оправдался, инвестор может оказаться в огромном выигрыше. И автор тоже. Во-первых, авторы получают финансирование под будущие разработки, что позволяет активно начать или продолжить работы. Во-вторых, авторы могут продать свои разработки будущего, впрок, а деньги получить сейчас.

Или получить скоро, задолго до завершения работ. Причем получить миллионы. Считайте, что авторы получают крупное авансовое вознаграждение за способность правильно формулировать идеи, за свои мозги. Но не надо забывать, что они не просто получают вознаграждение. Они получают вознаграждение от поверивших в них инвесторов. Это очень не просто – дойти до такой стадии доверия. Просто так не бывает.

В СССР так не было. Никто не обращался ко мне – мол, человек ты, похоже, толковый, что-нибудь путное, надеемся, сделаешь, так что вот тебе лично пара-тройка миллионов долларов, или хотя бы рублей, под будущие разработки. На обеспечение твоей семьи, пусть родные тебя ценят.