Анатолий Клёсов - Интернет - Заметки научного сотрудника

Есть CFO (Chief Financial Offi cer). Функция – профессионал в финансовой сфере, и тоже – контакты, контакты, контакты. Компьютер набит телефонами и явками потенциальных инвесторов. Он часто сопровождает CEO в полетах по США, часто полетах зигзагом, из штата в штат. Задача, как и CEO, – объяснять концепцию новой разработки компании и убедительно показывать, как вложенные инвесторами деньги вернутся к ним сторицей, сколько в США и в мире больных раком, сколько эти больные выкладывают за курс лечения в настоящее время и сколько выложат за новое лекарство, иными словами – каков рынок, каковы вложения и каковы возвраты. Инвесторы, кстати, не только конкретные люди, но и компании, институты, организации.

То, что больные (или обычно их страховые компании) «выложат» за лекарства, звучит, возможно, цинично, но такова жизнь. Это – язык инвесторов, а других инвесторов у нас нет. А нет инвесторов – не будет подавляющего большинства новых лекарств. Тому, кому кажется цинично, пусть делает свой выбор.

Наконец, есть CSO (Chief Scientific Offi cer), или Chief Scientist, главный научный сотрудник. Это – знамя компании. Его послужной список особенно ценится среди инвесторов. Слова – профессор медицинской школы Гарвардского университета, член академии наук, научные премии, сотни публикаций – производят на инвесторов подобающее впечатление. Поэтому он тоже иногда сопровождает CEO в поездках к потенциальным инвесторам, но не часто, его берегут как орудие главного калибра. Чтобы не примелькался.

Так вот, нам нужны были для начала несколько миллионов долларов. Мы их получили. Поскольку фактических инвесторов на начальном этапе у нас было около 400 человек, читатель оценит масштабы операции.

Инвесторы предоставляли суммы от 10 тысяч до 500 тысяч долларов каждый. Большинство – по 10–20 тысяч. Первый раунд состоял в том, что мы напечатали десять миллионов акций компании – естественно, под строгим контролем государственных организаций – и предоставляли инвесторам возможность приобрести эти акции по доллару за штуку. Опять же совершенно официально, через банк. Главное – инвесторы знали, что если мы доберемся до этапа продажи акций на бирже, то начальная стоимость акций будет не ниже двух долларов за акцию. Это мы им гарантировали. Если доберемся. Иначе говоря, вложенные инвесторами деньги вернутся им как минимум со стопроцентной прибылью. Это и есть главная движущая сила частного инвестирования.

Первый раунд «подъема» денег принес нам около полутора миллионов. Это еще до каких-либо тестов, под голую идею. На эти деньги мы провели первые испытания нашего «лекарства» (кавычки – поскольку какое лекарство, когда голая идея?). Испытания проводили профессиональные специализированные компании, располагающие вивариями и всем прочим. Часто эти компании расположены в местах умеренно отдаленных и не афишируют открыто свою деятельность. Иначе борцы за права животных раскатают их по камешкам, по кирпичикам. В буквальном смысле. Вот такой парадокс. Непрост путь от идеи до лекарства, и первая реальная стадия его – испытания на животных – начинается игрой в прятки. Иначе компания начнет получать письма с угрозами, и хорошо, если только с ними. А FDA непременно требует опытов на животных. Вот такой замкнутый круг.

К слову, FDA права. Мне не раз приходилось читать в газетах и прочих средствах «массовой информации», что давно пора прекратить негуманные опыты на животных, поскольку всё это – токсичность и противоопухолевую активность – можно с успехом изучать на культурах клеток в лабораториях. Увы, это не так. Изучать-то можно, но окончательного ответа не получить. Если бы так, то как замечательно было бы для нас. И как дешево.

Ладно, с телеграфным языком закончили. Суть ясна. Так как все-таки это было, подробнее?

Хорошо, замедлим темп изложения, переведем дух. Сменим ритм.

Я уже четыре года как покинул Гарвард и работал в своей компании по созданию новых композиционных материалов (см. главу 57). И как-то встретил своего старого знакомого Дэвида Платта. До недавнего времени Дэвид был президентом компании под названием SafeScience, которая располагалась в роскошном здании на Парк Плаза, в центре Бостона. Просто намек – на одном этаже с ними располагалось Консульство Франции в США. Я эту компанию время от времени консультировал на предмет научных подходов то к созданию новых химических удобрений с контролируемым временем выхода активного начала в почву, то к созданию жидкости для предотвращения обмораживания лобовых стекол автомобилей, то еще чего-то потенциально полезного. Дэвид приобрел определенную известность и уважение в деловых кругах после того, как акции его компании поднялись с 50 центов за штуку до 30 долларов. Иначе говоря, он многих людей сделал миллионерами. И себя, естественно, тоже. Такое в деловых кругах не забывают.