Анатолий Клёсов - Интернет - Заметки научного сотрудника

Оторвемся на время от Суворова и предоставим слово Зиновьеву в изложении историка В. Роговина (цит. по книге «Власть и оппозиция», глава 48 «Теория “социал-фашизма” и приход к власти Гитлера»): «Связь между бескровной победой Гитлера и политикой сталинизированного Коминтерна была очевидна для всех опытных революционеров. Как вспоминал немецкий коммунист Э. Волленберг, Зиновьев говорил ему в 1933 году: «не считая германских социал-демократов, Сталин несет главную ответственность перед историей за победу Гитлера».

Теперь о соображениях критиков в пику Суворову, что никто из серьезных историков роль Сталина в германских событиях начала 30-х годов не упоминает. Я не проводил серьезного исследования, просто взял три совершенно разноплановые книги и проверил. Итак, «Взлет и падение Третьего рейха» Уильяма Ширера, «Адольф Гитлер» Б. Соколова, и «The Rise and Fall of Hermann Goering» Вилли Фришауэра. Действительно, ни одна в прямом виде не упоминает. Да и в непрямом упоминает лишь вскользь – только в фундаментальном труде Ширера объемом в 927 страниц (в русском переводе) об этом есть всего несколько строк. На стр. 176 в главе «Гитлер против Гинденбурга» упоминается: «Это был не первый и не последний случай, когда коммунисты по приказу из Москвы рискованно играли на руку нацистам». Речь шла о том, что «коммунисты, громогласно обвинившие социал-демократов в том, что своей поддержкой Гинденбурга они «предают рабочих», выдвинули на президентских выборах кандидатуру лидера партии Эрнста Тельмана». На тех выборах, состоявшихся 13 марта 1932 года, Тельман получил почти пять миллионов голосов, или 13,2 % от проголосовавших тридцати семи с половиной миллионов человек. Гитлер получил 30,1 % голосов. Гинденбург с 49,6 % недобрал 0,4 % до абсолютного большинства. На повторном голосовании 10 апреля 1932 года Гинденбург набрал абсолютное большинство, 53 % голосов, Гитлер 36,8 % и Тельман – 10,2 %.

И далее Ширер пишет: «Кардинальная ошибка немцев, настроенных против нацизма, заключалась в том, что они не объединились для борьбы с ним. Даже в июле 1932 года, находясь на гребне популярности, национал-социалисты собрали только 37 % голосов… Коммунисты до конца следовали своей сомнительной идее: сначала покончить с социал-демократами, социалистическими профсоюзами и остатками демократически настроенных средних слоев населения (они руководствовались весьма спорной теорией: даже если подобная тактика приведет к временной победе нацизма, за этим последует неизбежное крушение капитализма), а потом взять власть в свои руки и установить диктатуру пролетариата. Фашизм, с точки зрения большевиков-марксистов, есть последняя стадия умирающего капитализма, после него – торжество коммунизма во всем мире» (с. 207).

Ширер не дописывает, что эта теория коммунистов о первоочередной борьбе с социал-демократами, которая расколола рабочий класс Германии, принадлежит Сталину.

«Сталин… суть немецкой проблемы формулировал так: сперва пускай придут фашисты, а потом мы» ( Троцкий Л.Д. Немецкая революция и сталинская бюрократия. Жизненные вопросы немецкого пролетариата. Берлин, 1932. С. 113).

Поэтому Суворов не лгал и не фальсифицировал, говоря, что «Гитлера спас Сталин». Броскость фразы, допустимая в популярном издании «суворовского жанра», не должна заслонять того, что такая интерпретация может иметь место. Интересующихся можно отослать к цитируемой выше книге Л. Троцкого «Немецкая революция и сталинская бюрократия. Жизненные вопросы немецкого пролетариата» или к более недавней книге Вадима Роговина «Власть и оппозиция», главе 49 «Теория “социал-фашизма” и приход к власти Гитлера». На этот счет есть масса документов, имеющих отношение к так называемой теории «третьего периода», навязанной Сталиным международному коммунистическому движению. В соответствии с этой теорией, после Октябрьской революции вслед за «первым периодом» (революционный подъем 1918–1923 гг.) и «вторым периодом» (относительная стабилизация капитализма в 1924–1928 гг.) наступил «третий период» – период непосредственных революционных боев за установление диктатуры пролетариата в капиталистических странах. С этой теорией и была связана активизация тезиса о «социал-фашизме» как главной силе, тормозящей боевую силу рабочего класса. Социал-фашистами Сталин называл социал-демократов и в особенности левое крыло социал-демократии (В. Роговин, «Власть и оппозиция»). Можно привести много свидетельств того, что эта политика Коминтерна, диктуемая Сталиным, сыграла определенную роль в расколе германского рабочего движения и в итоге – в приходе Гитлера к власти. На этот счет можно процитировать многое.