Владимир Крючков: Побег из стратегического курятника

Именно этот резерв я и взял за основу при формировании новых подразделений на заводе. Часть ребят согласилась пойти в отдел новых форм хозяйствования, а часть – во вновь созданный отдел маркетинга. Меня несколько удивило, что подавляющая часть ребят из резерва работала зампотехами (заместителями начальника цеха по технологии). Они как бы накапливались на этом уровне и дальше не росли. Разгадка оказалась проста. Большинство начальников цехов, замами которых являлись ребята, были существенно слабее их в профессиональном плане и, чтобы работа в цехе шла нормально, ребят и держали в качестве опоры начальников, часть которых попала на свои посты за заслуги в комсомольской и партийной работе. Так что, мое предложение пришлось ко времени и позволило ребятам выйти из этого карьерного тупика.

Для прояснения ситуации я заказал команду игротехников из Красноярска, которых знал лично – кого по аспирантуре, кого через знакомых. Ребята отработали честно, и после их работы стало ясно, что ничего на этом заводе нам изменить не удастся. Слишком крепко в руководстве сидели прежние навыки и ценности. От них постоянно можно было услышать: «ЦК поможет». Через полгода мой коллега по институту сообщил, что уходит – сердце не выдерживает. Через пару месяцев я тоже ушел, поскольку понял основную причину дискомфорта, который я испытывал, приходя на работу. У психологов, кажется, такая ситуация называется «сшибкой» – когда в подсознании сталкиваются две несовместимые установки. Я понял, что борюсь с руководством завода не «против», а «за» их интересы, а они отчаянно сопротивляются. Именно бредовость, нелогичность ситуации и разрушала меня изнутри. Доходило до того, что я мог придти с работы, прилечь отдохнуть и, проснувшись, умчаться на завод, приняв вечер за раннее утро. И только, дойдя по пустому заводу до кабинета, понять, что время перепуталось. Причем, сгущавшиеся сумерки по дороге я принимал за усиливающееся задымление с нефтезавода. Так недолго было доиграться и до психического расстройства. Я ушел. Через несколько лет завод стремительно покатился вниз. Сейчас по его территории бродят собаки, а в развалинах некогда шикарного заводского дома культуры ночуют бомжи. С ребятами же из кадрового резерва мы поработали еще на одном проекте, но об этом речь пойдет в следующей главе.

И завершить описание первого захода я хотел бы историей консалтинга еще одного оборонного предприятия. В нашем городе при крупных оборонных заводах было много научно-исследовательских институтов, унаследованных еще со времен легендарных «шарашек». Вот с одним институтом – НИИДом 30 30 Научно-исследовательский институт двигателей. нам и пришлось немного поработать. Проект был небольшой, и можно было бы и не тратить на него время, но в ходе его выполнения мы получили нетривиальный результат, который в дальнейшем нашел подтверждение.

Дело в том, что в экономике нет уравнений состояния, присущих физике и физической химии. У современных экономистов, как правило, приблизительное представление о физике, а физики и химики, когда увлекаются переносом своих моделей в экономику, действуют чаще всего прямолинейно. Я видел немало трудов, посвященных проведению аналогий между физикой и экономикой. Чаще всего этим занимаются приличные специалисты в области физики и химии перед уходом на пенсию или уже на пенсии. Возраст не позволяет тратить время на длительные осмысления и включается механизм простой аналогии: объем продукции – энергия, численность персонала – объем и т. д. Аналогии разворачиваются весьма цветистые и правдоподобные, но безосновательные. Не буду упоминать имен и названий книг, поскольку ни одна из них не дошла до уровня содержательной аналогии и не положила начала серьезной эконофизике. Пока это – сфера чистого разума, не подкрепленная практикой.

Изучая динамику показателей НИИД, я столкнулся с интересным явлением. Графики динамики основных показателей носили привычный «пилообразный» вид, пока я не начал строить графики их взаимозаависимости. И тут, при построении графика зависимости численности персонала от величины фонда заработной платы я обнаружил, что он странным образом «выгладился», пилообразность исчезла. Увидев гладенькую S-образную кривую, я не поверил своим глазам. Из курса физиеи я помнил о фазовых переменных и о сопряженных переменных. В этом случае мы могли иметь дело, как минимум, с сопряженными переменными. А именно они и составляли наборы фазовых переменных. Найдя фазовые переменные, уже можно было переходить к построению уравнений состояния. Бормоча себе под нос: «Это ж-ж-ж неспроста!», я перепроверил данные. Все было точно. Тогда я задумался о природе S-образности кривой. Она отчаянно напоминала знакомую кривую уравнения Ван-дер-Ваальса, но в перевернутом виде. Ну уж перевернуть кривую – раз плюнуть! Вычитаем значение численности персонала из некоторой константы, и – вуа-ля! – получаем аналог кривой уравнения Ван-дер-Ваальса. Дальше дело за содержательной интерпретацией. Пожалуйста, – численность персонала, вычтенная из константы, – аналог давления, а фонд заработной платы – объем системы. А что, – смысл просматривается. Чем меньше численность персонала, тем больше ограничений и, соответственно, выше давление на оставшихся работников, а чем она больше, тем свободнее они себя чувствуют – можно спокойно пойти в отпуск или поэкспериментировать, заняться повышением квалификации. Чем больше фонд заработной платы, тем больше пространство для маневра у руководства в сфере мотивации сотрудников. Фактическая форма кривой позволила рассчитать и проинтерпретировать параметры уравнения Ван-дер-Ваальса. Так был рассчитан оптимальный объем фонда заработной платы управленческого аппарата и численность «балластного» персонала, не участвующего в производственном процессе и который можно было безболезненно сократить.