Ручир Шарма - Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда

Кроме того, и Южная Корея, и Тайвань имеют необычный статус: обе страны представляют собой более богатую часть ранее разделенных народов, и этот фактор сыграл немаловажную роль в их неустанном фокусе на экономическом росте и развитии. В конце Второй мировой войны Южная Корея отделилась от Северной Кореи, а Тайвань от материковой части Китая. В течение многих лет обе страны жили под угрозой возможного вторжения своих соседей, что, несомненно, более чем достаточная причина, чтобы оставаться бдительными и неуклонно стремиться к наращиванию экономической и военной мощи.

Однако в будущем это разделение народов, скорее всего, сыграет на руку Южной Корее, но не Тайваню. Тайвань постепенно угодил в чрезмерную зависимость от дешевой рабочей силы Китая, который уже начал терять свое конкурентное преимущество по себестоимости продукции, да и перспективы воссоединения с материковой частью в данном случае по-прежнему туманны. При этом многие южнокорейские лидеры практически убеждены, что Север под неумелым руководством Ким Чен Ира и его семьи просто обречен на провал. Это одна из главных причин, по которым Сеул в последние годы планомерно сокращал свой государственный долг и уменьшил его до 34 процентов от ВВП: он явно готовится к высоким затратам на восстановление Северной Кореи. Северный сосед все чаще рассматривается южанами как объект инвестиций, способных обеспечить дальнейший и еще больший экономический рост страны. По сути, южнокорейские политики абсолютно уверены в грядущем объединении. Недавно в беседе я спросил одного тамошнего советника по национальной безопасности, принимаются ли в расчет интересы Китая в данной ситуации, и тот ответил, что, как учит история, каждый раз, когда Китай вмешивался в дела Корейского полуострова, расходы на это вторжение приводили к падению империи.

Главным фактором успеха Южной Кореи в последние десять лет было то, что она сумела выйти из длинной тени Японии и утвердиться как самостоятельная промышленная держава. Во время моей последней поездки в эту страну бывший премьер-министр Южной Кореи Ун Чан Чунг упомянул, что его родина уже сегодня является седьмой по величине и богатству экономикой мира среди стран с населением более 50 миллионов и с ВВП на душу населения более 20 тысяч долларов. И не исключено, что если в ближайшие пять-десять лет две Кореи все же объединятся, Южная Корея вырастет еще сильнее, резко, одним махом. Особенно учитывая то, как быстро смена политического режима привела к сильнейшей трансформации Центральной Европы, а также происходящее сегодня на Ближнем Востоке. Воссоединение Кореи «подкинуло» бы значительные запасы угля экономике, у которой нет собственных энергетических ресурсов, да и 24 миллиона дисциплинированных северян очень пригодились бы огромному рынку труда Кореи. А тем, кто сомневается, что южане сумеют успешно адаптироваться к закрытому коммунистическому обществу севера, я бы посоветовал вспомнить, насколько быстро они адаптируются к любым новым глобальным тенденциям.

Здесь у всех на устах одно имя, здесь везде звучит монофонический голос Турции, принадлежащий влиятельному и харизматичному оратору, основную поддержку которому оказывают не столичные центры власти, старые либо новые. Имя его – Реджеп Тайип Эрдоган

Через окно оригинального отеля Four Seasons в историческом центре Стамбула Султанахмет по пять раз на день доносится азан – мусульманский призыв к молитве. Издающие эти звуки муэдзины стоят на крышах минаретов многочисленных мечетей Старого города, и, их пение, начинаясь с интервалом в долю секунды, сливается в удивительный стереофонический хор. Но спуститесь вниз с холма в район ночных клубов, тянущихся вдоль берегов Босфора, и множества современных отелей, в том числе нового, современного Four Seasons, – и звуков азана уже не услышишь. Здесь у всех на устах одно имя – монофонический голос Турции, принадлежащий влиятельному и харизматичному оратору, основную поддержку которому оказывают не столичные центры власти, старые либо новые. Имя его – Реджеп Тайип Эрдоган, премьер-министр Турции, который, стоя у руля государства второе десятилетие, целенаправленно превращает Турцию в откровенно мусульманскую страну.

Эрдоган стоит во главе классической контрреволюции – движения, нацеленного на восстановление порядка и спокойствия после периода бурных потрясений. В 1980-х годах Вацлав Гавел, в то время еще только чешский писатель-диссидент, тоже призывал к контрреволюции: он писал, что люди, живущие при коммунизме, истосковались по «нормальной жизни», по свободе от коммунистических призывов к «перманентной революции», от постоянных усилий, направленных на превращение себя в образцовых социалистов.