Петер Европиан - Про истинных рыцарей

Однажды Хася Гинзбург (та самая, что жила когда-то на Ленинградской-17) пошла с подружками в пещеры и потеряла браслет. К сожалению, она обнаружила пропажу слишком поздно когда уже оказалась снаружи. Если бы браслет был на руке, Хася обязательно почувствовала бы, как он сваливается, но по ряду причин браслет лежал в кармашке платья. В весьма неглубоком кармашке…

Сами по себе девочки обычно в пещеры не ходят (разве только по очень-очень секретной надобности, такой секретной, что о ней здесь ни в коем случае нельзя говорить; если у вас есть знакомые девочки, можете их порасспрашивать — а вдруг повезет?), а если уж ходят, то у них непременно обнаруживаются какие-то ценные вещи в неглубоких кармашках.

Система пещер была не такой уж большой, каждый коридор был исхожен вдоль и поперек, так что заблудиться надолго там было решительно невозможно. Хотя детям формально и запрещалось забираться в пещеры без надлежащего сопровождения, на практике взрослые закрывали глаза на самовольные вылазки. Тем более, что рано или поздно любому заблудившемуся должна была попасться на глаза спасительная табличка с подробными инструкциями по поиску выхода. Пещеры приносили ощутимый доход от туристов. Одно время городские власти планировали провести в каждый коридор электричество, но потом было решено оставить все в натуральном виде — туристам нравилось чувство затерянности, а при электрическом освещении оно бы непременно пропало.

Hа следующий день Хася взяла фонарь (и еще пару свечек на непредвиденный случай) и отправилась искать браслет. Она была очень смелой девочкой (из тех, что охотнее лазают по деревьям и стреляют из рогаток, чем играют в куклы или коллекционируют конфетные фантики), да еще и местной жительницей, а потому не сомневалась, что не заблудится. И действительно, продвигаясь в соответствии со вчерашним маршрутом, она отыскала свою драгоценность, которую пока еще никто не успел подобрать, а затем решила пройти насквозь до ближайшего выхода. И очень удивилась, когда очередной коридор вдруг закончился большой залой, утыканной сталактитами и сталагмитами самых причудливых форм.

Хася восприняла свою находку скорее с энтузиазмом, будучи уверена, что, вернувшись, обязательно попадет в какой-нибудь знакомый коридор. Зато открыть в пещерах что-нибудь новое, а тем более такое большое и необычное, было по-настоящему здорово. Конечно, оставался открытым вопрос, откуда это новое взялось…

Хася немного походила туда-сюда, подсвечивая себе фонарем, и увидела летучую мышь. И снова не очень испугалась, так как твердо знала от взрослых, что днем летучие мыши спят вниз головой и никого не трогают. Более того, она даже отважилась чуть-чуть приблизиться (самую малость!), чтобы рассмотреть мышь поподробнее.

Как и полагалось, мышь висела вниз головой, но почему-то не спала, а вместо этого задумчиво поблескивала маленькими черными глазками. По соседству с которыми наличествовали еще такие особые приметы, как страховидное мохнатое рыльце и огромные уши, наставленные на Хасю, словно локаторы.

В довершение ко всем неожиданностям мышь заговорила. Она назвала Хасю юной леди, пожелала ей всяческих благ и спросила, не заблудилась ли та случаем «в сих подземных чертогах».

Нельзя сказать, чтобы Хася совсем не верила в говорящих мышей. То есть, она в них не верила, но не вообще, а только в то, что такие мыши когда-нибудь могут ей повстречаться. Она была не только очень смелой, но еще и на редкость практичной девочкой.

Однако летучая мышь разговаривала. Более того, при этом ее зубастый рот открывался и закрывался, что исключало возможность розыгрыша. Хася быстренько состряпала рабочую гипотезу, гласившую, что мышь — на самом деле человек, превращенный в животное каким-нибудь африканским колдуном, как в «Красавице и чудовище» или в «Аленьком цветочке».

Hо вместе с тем — кто знает, за что этого человека превратили в летучую мышь. Поэтому Хася, решив проявить осторожность, стала задавать наводящие вопросы и, в частности, поинтересовалась у мыши, как ее зовут и что она делает в пещере одна-одинешенька.