Елена Кисель - Серая радуга

При упоминании Бестии на Дару вдруг обрушилась совершеннейшая глухота и страшная рассеянность.

− А? Что ты сказал? А-а, как хочешь, но только я иду. Вот, держи драконит, − она сунула ему в руку медальон, − не бойся, он не привяжется, на это месяцы нужны. Только не оставляй рядом с техникой, а так… хочешь, можешь отдать Ковальски, вдруг ему это удачу принесёт. Да, и отвлеки его, чтобы я могла уйти.

− Т… д… да стой ты! — Кристо ухватил ее за рукав. — Я ж тебе не говорил, что не пойду. Я только, ну…

Дара ждала. Было заметно, что она никуда особенно и не торопится. Карие с зелеными искрами глаза смотрели на Кристо с затаенной насмешкой, как бы говоря: «И что ты сделаешь?»

− Говори, что нужно, − со вздохом произнес он. И что за невозможные такие люди эти женщины, если, конечно, люди. С Дарой ему никогда не удавалось настоять на своем. Она была опытнее, сильнее как артемаг, да еще умнее. Словом, если бы она не восполняла это своей чокнутостью на вещах и артефактах — Кристо уже начал бы комплексовать. А так у него было, отчего порадоваться: «А зато я не психический!»

− Ковальски нужно отвлечь, − Дара указала глазами на комнату, в которой расположился Макс. — Выходить будем через окно, конечно, но только… в общем, нужно сделать так, чтобы ему не хотелось нас видеть.

− А как это сделать? — подозрительно переспросил Кристо.

− Взбеси его!

Ничего себе. Это ж Макс, а Фелла Бестия, чтобы взбесить которую достаточно рассказать анекдот про Альтау. Когда они с Дарой натолкнулись на Ковальски в первое свое задание, Кристо как раз поразило умение Макса держать себя в руках. Твою группу разрывает в клочки бешеный клыкан, за тобой гоняются орды нежити, ты попадаешь в магическую страну и становишься, в некотором роде, местной легендой — и при всем этом никаких истерик или лишних вопросов. Как будто так и надо.

Ну, правда, за месяцы работы с ним и Дарой Макс научился орать, и даже здорово. Когда понял, что другие способы не срабатывают. Но вот чтобы прямо так с разговора взбеситься…

− Жухляцкая задачка, − доверительным тоном сообщил Кристо напарнице.

− Ничего, у тебя получится.

− Это почему это?

− Он тебя терпеть не может, — просто сказала Дара.

И это чувство было обоюдным. С тех пор как Кристо чуть не придушил Макса, он искренне полагал, что хорошее дело доделать никогда не поздно. Макс столь же искренне раскаивался, что спас Кристо жизнь. Романтичный Экстер Мечтатель был склонен считать, что эти двое не ухлопали друг друга только благодаря высокому профессионализму и понятию, что дело — прежде всего. Дара была уверена, что до трупов не дошло только из-за того, что каждый раз она разруливала ситуацию.

− Вы ведь похожи, − добавила она, пожимая плечами и выпихивая напарничка в соседнюю комнату.

Что она хотела этим сказать — для Кристо так и осталось загадкой. И еще для него осталось загадкой, вытащит ли его Дара из «эпицентра», если что. Он был магом, это верно, но опытность Ковальски никто не отменял, как и умения пользоваться чуть ли не любым предметом в качестве оружия. Если вместо «любого предмета» оказывалась любимая «беретта», то это могло послужить аргументом и не только для Кристо.

В комнате Макса не оказалось, зато на кухне гремели посудой. Кристо получил дополнительную минуту на обдумывание стратегии.

Дара как-то поясняла, что в споре есть свои правила. И будто по ним ругаться чтобы — ни-ни, и колдовать тоже не приветствуется, а доводить вроде как следует только с помощью языка и разных поганых ужимок на лице, но зато уж и довести можно так, что твой противник сразу семь радуг увидит, а восьмую в ушах почувствует.

Дара еще говорила: надо бить в больные точки.

Опробовать это на Максе? Так Ковальски сам мастер на такое: Бестия с ним побеседует минуту, и готово, хватается за боевой серп. А где у него самого-то болевые точки? У него ж глаза такие, будто он из танка выглядывает!

Но в данный момент глаза Макса не смотрели на Кристо. Они были заняты пристальной оценкой содержимого холодильника. На дворе была ночь, но ни глаза, ни самого Макса это особенно не смущало. Ковальски никогда не числился в сторонниках регулярного питания, а все вылазки на рейды вместе с юными артефакторами пробуждали в нем чувство раздражения и голода. Первое чувство унять не удавалось никогда, и Макс отыгрывался на голоде.

− Проблемы? — недовольно спросил он, щедро намазывая тост вишневым джемом. Кухня была личной территорией Макса, и он недолюбливал, когда на нее вторгались, к тому же, когда он священнодействовал, как сейчас. Одиночка по природе, Макс так и не смирился с тем, что приходится делить пространство с двумя подростками. Кристо это играло на руку.