Тим Вернер - Двенадцать шагов. Книга 2

Позвал:

— Артаг!

Ветер прошелестел вдали — там, где на деревьях всё ещё были листья. До вершины горы — не добрался. Тут не было ему места. Тут было тихо.

Оракул поднялся огляделся, сделал шаг назад — будто пытался освободить для бога побольше места.

— Артаг! — позвал ещё раз. — Призываю тебя, древний бог снов и ветров! Явись из небытия ко мне! Пей мою кровь!

И снова было тихо.

Очень долго было тихо, а после ветер всё-таки добрался до пепелища. Качнул подол плаща, пробежал по земле, едва вздымая над ней серую пыль, прошептал что-то совсем рядом — и соткал призрачный силуэт в нескольких шагах от Оракула — как раз над ритуальным камнем.

Силуэт был словно из тёмного дыма, и казалось, следующий порыв ветра его разнесёт, но следующего порыва не было. Вокруг вновь стало мертвенно тихо.

— Этой крови слишком мало для меня, — чуть слышно прошелестел силуэт. — Чтобы подняться, мне нужна жертва побольше. И я был не в небытии, глупый колдун. Ты призвал меня из мира снов мертвеца-Ух'эра...

Оракулу показалось, Артаг передёрнул плечами — будто от воспоминаний о месте, где он находится, ему становилось неуютно. Неудивительно, конечно: там правит другой бог, а конкуренции все они страшно не любят.

А может, это просто качнулась дымная фигура: ветра всё ещё не было, но её и дыханием можно качнуть. А уж если чихнуть на неё, то и вовсе рассыпется, и потом заново кровь в землю лить... Так что лучше не чихать.

— Был бы я в небытии, — продолжал вещать Артаг, — ты не дотянулся бы до меня так просто.

— А я — не колдун, — Оракул тоже решил раскрыть карты. — Был бы колдуном, не стал бы тебя вытаскивать. Сам бы справился.

— И кто же ты? — прошелестел силуэт. — И что тебе нужно?

— Человек, который неплохо разбирается в других людях, — честно ответил Оракул. — И в обычаях. Достаточно, чтобы понять, как тебя воскресить. Но недостаточно, чтобы понять, что делать, когда имеешь дело с нелюдью.

— Ты говоришь путано, — отметил бог. — Разбудил меня, чтобы наговорить глупостей, когда я так сладко спал...

Оракул недоверчиво хмыкнул.

Артаг явно врал про "сладко спал".

— Так что если у тебя нет жертвы для меня, — продолжал Артаг, — я вернусь к своему сну.

— Жертва есть, — возразил Оракул. — Тут, неподалёку. Но прежде, чем верну тебя к жизни... Ответишь на несколько вопросов?

— С чего мне верить тебе? — удивился Артаг. — С чего отвечать на твои вопросы? Я отвечу — а ты развернёшься и уйдёшь?

— А как я могу быть уверенным в тебе? — вопросом ответил Оракул. — Отдам тебе жертву, ты обретёшь силу, и тебе станет не до меня. Потому сначала ответы — потом жертва. Иначе никак. Не нравятся такие условия — возвращайся к своим снам.

Оракул глядел в дымный силуэт очень пристально, потому вновь заметил, как тот зябко повёл плечами.

"Весело там, наверное, у твоего Ух'эра, — подумал он. — Не хотелось бы там оказаться..."

Хорошо, что они тут не молятся Мёртвым богам, и Мёртвые не имеют власти над ними. Потому что Мёртвые, очевидно, совсем не мертвы. Оракул слышал легенды об этом, а теперь и сам убедился. Артаг может врать сколько угодно, но его тон, его движения — пусть это даже движения колеблющегося дыма — не врут.

Оракул прекрасно читает, как оказалось, не только людей, но и богов.

— Но если примешь условия, — заговорил он дальше, — продолжим беседу, ответишь на мои вопросы, получишь новую кровь.

Силуэт помолчал. Потом вновь шевельнулся, кажется, кивнул.

— Договоримся так, — проговорил он. — Поклянись, что поможешь мне восстать, когда я отвечу на твои вопросы, и я почувствую, правдив ли ты — я впитал твою кровь, я всё пойму.

— Клянусь, что помогу, — сказал Оракул. — Пойдёт? Всё почувствовал?

Артаг снова надолго замолчал. Наверное, пытался почувствовать. В конце концов прошелестел:

— Я не слышу лжи в тебе. Хорошо. Задавай свой вопрос.

— Человек, убивший тебя, — сказал Оракул. — Что он такое?

— Ты знаешь ответ, — отозвался Артаг. — Он — не человек. У людей не бывает таких глаз, что я видел перед смертью. И люди, как правило, не способны убивать богов. Ты разбудил меня из-за него? Кого он ещё убил?

Артаг заинтересовался этим очень живо. Аж голос перестал быть далёким тихим шёпотом рассыпающейся тени, стал осязаемым, живым. Оракул догадывался, почему: божеству будет не так обидно, если окажется, что Алекс разнёс половину мира, а не его одного проткнул ножиком.

— Многих, — ответил Оракул. — И ты прав, он не человек. И ты прав, это я знаю. Я многое знаю, Артаг, но многое мне неведомо. Ты же, бродящий меж снами и мирами, наверняка видел больше. Что ты видел в нём ещё?