Тим Вернер - Двенадцать шагов. Книга 2

— Сколько можно?! — вразнобой забормотали голоса в голове.

Нивен тяжело вздохнул, чтоб не зарычать сквозь зубы.

— Случилось что? — тут же заинтересовался гость.

Нивен покосился на него, с трудом сдерживая нахлынувшую вдруг ярость. С трудом сдержав Заррэта, который хотел было громыхнуть громом, ударить в землю молнией. С трудом сдержав собственную руку, что дёрнулась было к мечу.

Человек поднял бровь, оглядел его с ног до головы. Задумчиво хмыкнул. Доверительно сообщил, ткнув пальцем:

— У тебя глаза белые, — а потом ещё и сочувственно уточнил. — Часто у тебя так?

Нивен недобро прищурился.

Гром всё-таки заворчал вдали.

— Понял, — тут же кивнул человек, который, как оказалось, хоть и безумен, но соображает достаточно быстро, чтобы вовремя почуять опасность. — Там пещера, да?

И зашагал в нужном направлении, ускорив шаг, оставляя Нивена за спиной.

Шаг у незнакомца был нетвёрдым. Одежда протёртая, в пропаленных дырах и одна, самая большая, на спине. Волосы спутанные, серые: то ли седые, то ли покрытые пеплом, только каким-то клейким, который теперь не отодрать. И шатается, будто носит из стороны в сторону, вместе с порывами ветра. Неудивительно, он тощий, будто год не ел.

Такого и в пещере не надо заваливать. Он сам, глядишь помрёт...

— Не ври себе, — напомнил Лаэф.

— Умолкни, — бросил ему Нивен и двинулся следом.

— Да я же молчу! — возмутился незнакомец, который ещё и слышал, как оказалось, хорошо.

Потом сбавил шаг, обернулся и прищурился:

— Погоди-ка... Ты с кем сейчас говоришь?

— Долгая история, — бросил Нивен.

— Ну, я так понимаю, время у нас есть, — пожал плечами гость.

А до Нивена наконец дошло, с кем он имеет дело. Что-то вертелось в голове уже давно, но вечно бормочущие боги мешали найти это. Прибывший — то есть упавший — знает, что это драконий остров, к тому же он думал о доме прежде, чем попасть сюда. Потому и попал, вероятно. В образе горящего шара. Но не сгорел. Даже не обжёгся, кажется.

Нивену совсем недавно рассказывали о каком-то то ли драконе, то ли не драконе, от которого нужно спасать мир.

И теперь, значит, он тут, а Нивену даже особо шевелиться не нужно, чтобы мир спасти.

— Мне ещё раз повторить? — хмыкнул Лаэф. — Не. Ври. Себе. Ты этого не сделаешь. Ты не умеешь спасать мир, Нивен из Нат-Када. Никогда не умел.

Нивен дёрнул плечом, будто Лаэф сидел там, и его можно было сбросить.

Лаэф и не заметил, как Нивен спас мир от него самого. И от его братьев-сестёр. И от себя.

Мир в общем-то тоже не заметил.

Мир жил своей жизнью, а тут, на Сером острове, время давным давно остановилось. Застыло.

Так что да, незнакомец прав. Время у них есть. Бесконечное и застывшее.

"Вот чёрт..." — мрачно подумал Нивен.

На вершине горы Собр было тихо. Пусто.

С тех пор, как древний храм сожгли, на его месте осталось лишь пепелище. Трава под ногами не росла, ветер словно не желал больше сюда заглядывать: будто Сакар тогда убил что-то живое, обитавшее в почве под храмом, в траве, в листве, и теперь под ногами серая земля, а вокруг — сухие деревья.

Впрочем, почему "что-то"? Божество звали Артагом, и Оракул прекрасно помнил: сначала его убил Алекс. Сакар просто закончил работу. А уж Оракул много позже, когда пожар закончился и дым развеялся, замёл следы. Чтобы никто больше не попытался вернуть древнего бога.

Древние боги — как и любые другие — слишком опасны для людей. Но не для Оракула.

Тогда, значит, замёл следы. А теперь, значит, пришёл откапывать.

Он опустился на колено, провёл ладонью по земле, поднял щепотку серой пыли, пропустил сквозь пальцы, наблюдая как та медленно оседает, не подхваченная дыханием ветра — ветра и впрямь не было.

Оракул хмыкнул, неспешно вынул ритуальный кинжал.

Поковырял им землю под слоем пыли — тоже словно высушенную, оттого твёрдую. Принялся раскапывать, отбрасывая затвердевшие комки в стороны. Нашёл, наконец, что искал: кинжал глухо звякнул о камень.

Давно известно — боги не умирают навсегда. Если хорошенько позвать, они возвращаются. Особенно, если знать, как правильно звать. И где это делать — в том месте, где всегда была сосредоточена его сила. Пусть храм сожжён, и под ногами сухое пепелище — земля осталась.

И остался надёжно спрятанный в земле ритуальный камень.

Оракул с нажимом провёл лезвием по ладони, поморщился от боли, сжал кулак, ожидая, пока в нём накопится достаточно крови. И когда кровь скопилась — положил ладонь так, чтобы кровь текла к камню.