Постороннему эти слова ничего бы не сказали, но сын расценил это как одобрение.
По стволу дерева они спустились вниз. Сын первый. Уже снизу, притопывая ногами от нетерпения, он позвал отца.
— Слезай, папаша! Пойдем-ка контакты завязывать…
— Контакты, — назидательно произнес папаша, — нужно обмывать спиртом! Особенно в таком в таком влажном климате.
Сын в ответ на это не сказал ничего. Да и что можно было сказать в ответ на это?
Они спрятали двигатели под кучей в дупло приметного дерева. Вместе с двигателем они спрятали и одежду — Ирокезов-младший захотел на время стать таки же диким человеком.
Выйдя на поляну, они были окружены толпой дикарей. Их бесцеремонно разглядывали.
— Ух, глазастенькие, — ласково сказал Ирокезов старший также присоединившийся к сыну. В своей бесстыдной наготе на цивилизованного человека Ирокезов-старший мог произвести шокирующее впечатление, однако дикарям все было нипочем. Они разглядывали Ирокезовых без особенного любопытства, а те в ответ улыбались.
А зря…
Расталкивая толпу к подошел дородного вида нестарый мужчина. За птичьими перьями, которыми он украсил себя, возраст трудно было рассмотреть, но двигался он бодро, как молодой.
— Вот они, — закричал он с ясно видимым облегчением. Видно было, что Ирокезовы прибыли очень кстати. — Вот они, духи, сведенные сюда силой моего волшебства. Плоть у них не плоть, а кровь — не кровь!
Понятно, что никого эта реплика не напугала. Удивление — и только мелькнуло на мужественных лицах. В другое бы время Ирокезов старший просто убил бы наглеца за такие слова, но обстановка, что царила вокруг, действовала на него умиротворяюще: тонкий запах азалий, процеженный сквозь кроны солнечный свет, обилие цветов и вон та грудастая индианочка…
Все это подействовало на Ирокезова старшего как масло на бурное море.
— Так это твое волшебство, несчастный, свело нас на землю? — спросил он жреца, решив под настроение поиграть с ним в старинную игру «убей друга».
— Да! — торжественно и нагло сказал толстяк. — Вот так вот.
— Ну ты и нахал. Морда твоя наглая… А ты знаешь перед кем стоишь?
Отвечать на прямо поставленный вопрос толстяк не стал, а начал приплясывать вокруг низ, что-то подвывая в такт. Публика опасливо раздалась в стороны.
— Так ведь он не в себе! — сказал Ирокезов младший, и, обращаясь к толпе, заорал: — Под умалишенным ходите!
Услышать его, конечно, услышали, но предостережению не вняли. Толстяк продолжал прыгать вокруг них, разводя руками, а когда позволяло положение, то и ногами. Глядя на его нелепые прыжки Ирокезов старший расхохотался. Он смеялся от души, обхватив себя за бока, неприлично взвизгивая, когда дыхание сбивалось, всхлипывая, вдыхал снова и хохотал, хохотал, хохотал…
Толстяк сперва растерялся (себе-то он наверняка казался страшным и исполненным могущества), но быстро оправился. Он победоносно оглядел притихших дикарей.
— Смертельные колики одолели злого духа, — сообщил он окружавшим его соплеменниками. — Это все мое волшебство.
Увидев, что облюбованная им индианочка побледнела, когда его назвали злым духом, Ирокезов-страший смеяться перестал, зато засмеялся Ирокезов-младший.
Здешний колдун был из той категории представителей этой профессии, которые всерьез верили в свои силы. Любой благоприятное стечение обстоятельств ими принималось как безусловное доказательство их силы..
Смеясь, Ирокезов-младший спросил.
— Ну, как он тебе, папенька?
— Наглец!
— И мне он тоже нравится… Может подарим ему один из наших двигателей?
— Да делай ты с ним, с обормотом, что хочешь…
Ирокезов-младший величественным жестом остановил пляшущего человечка.
— Я вижу, что ты сильный колдун, — серьезно сказал он, — но ты ошибаешься, считая нас слабее себя. Я вижу тебя насквозь. Тебе нужна слава, почет и уважение, но, стакиваясь со мной, ты найдешь только насильственную смерть…. Смирись и проваливай отсюда.
Теперь рассмеялся толстяк, а вместе с ним и остальные дикари.
— Нет тут силы сильнее моей, — сказал колдун, — и умирая вы узнаете это!
На это мог быть только один достойный ответ и Ирокезов младший нашел его.
— А это ты видел?
После мгновенного замешательства (те, кто в это момент моргнул, мог бы и вовсе его не заметить) толстяк оповестил окружающих.
— Он показал нам свой зад. На языке злых духов это признание собственного бессилия. Они сдаются на мою милость.
Читать дальше