Владимир Перемолотов - Медный лоб

...И это называется день рожденья!

Тьфу...

Да если б не Машка - ноги бы моей тут не было!

Я стоял на кухне около окна, прислушиваясь к завываниям, что неслись из комнаты. Что-то неразборчиво выговаривающие женские голоса сплетались с мужскими, брякали колокольчики, заглушая стеклянный звон...

Господи! Ну что за идиоты!

Я отхлебнул из бокала, отвлекшись от происходившего за дверью.

Ну хочется вам острых ощущений - так идите на улицу, к ночному магазину, поговорите с теми, у кого денег на водку не хватает. Скажите им, что они лузеры... Хотя нет. Про лузеров алкаши могут не понять. Скажите им, что они просто дураки. Или Кутузовский проспект перебегите в том месте, где нет пешеходного перехода... Или вон - ночные электрички. Тоже масса адреналина, поверьте... За пантограф подержитесь...

А этим друг перед другом выпендриться нужно... Интеллектуалы, блин...

За дверью снова нехорошо завыли, возвращая мои мысли на кухню.

Во что это, интересно, Макс вляпался? "Белое братство" или еще что-нибудь повонюче?

Нет... До этого дня все днюхи у него нормально проходили, все было как у людей: и пива попить можно и с девчонками потанцевать и потрепаться. Нормальный, вменяемый парень. Только это все, оказывается, в прошлом.

Вот уж, считай, полгода как связался Макс с какими-то сектантами что ли... Все разговоры у него о сакральных тайнах, о духах и тонких планах. Знаем мы этот план... Пробовали по молодости.

Спрашивается, почему я сюда пошел, раз знал? Ответ прост как мычание. В этой куче сумасшедших вишенкой на торте присутствовала Маша... Моя Машенька.

Эх, если б не Машка!

Из-за тюлевых занавесок виднелся двор. Там стоял грустный столб, облепленный опавшими кленовыми листьями. Осень. Вот и я точно также грустил, пока её не встретил, Машу мою... И угораздило её попасть в такую компанию!

Я снова отхлебнул из бокала и качнул его, глядя, как пузырчатая белая полоска волной прокатилась по тонкому стеклу.

Во дворе проехала машина. Свет фар пробежался по стенам, высвечивая микроволновку, выключенный телевизор, кофемолку. Цивилизованный же человек! Не в деревне живет - в столице нашей Родины! Но - дурак... Дуракам тоже где-то нужно жить...

Это ж надо же придумать! Обязательное условие - вечеринка безалкогольная. Ни вина, ни пива, потому как самое главное в культурной программе - вызов духа для исполнения желаний именинника. Халявщики, короче. У этих сектантов даже правило такое - обязательно прийти без подарков и трезвым, а то, мол, ничего не получится.

Только я не из этих. Я и подарок принес и, поскольку в этом шабаше участвовать не собирался, то сделал для себя исключение - принес себе полторашечку пивка. Они - как хотят, тем более что магазин внизу все еще работает, а я - выпью за его здоровье. Оно даже дураку не лишнее.

Блин, да что ж они опять-то завыли...

Под вой из комнаты накатила тоска.

Спиритуалисты чертовы! Совсем они там умом двинулись.

Песни надо на дне рождения петь, да хоть частушки матерные, а не мантры стонать!

Видел я, как они готовились.

Тридцать шесть свечей, три из них - черного воска. Стол, расчерченный меловыми линиями... Идиоты. Понятно, что ничего не получится, но ведь искренне верят дураки, что получится! И что они тогда будут делать, если из мечты вдруг все-таки что-то да выйдет? Ну, идиоты и все тут... Лучше б на эти деньги телефон новый имениннику купили - все пользы было бы больше.

Я покачал головой, отхлебнул пива и только сделал шаг с кухни в комнату, чтоб посмотреть, чем там детишки балуются, как тут оно и случилось...

В разбившем тишину крике человеческого и на пол мизинца не набралось бы. Не могло человеческое горло выдать тот звук, что в меня вошел как шпага. Мозги отрубились и включились инстинкты.

В два шага я влетел в комнату.

Ребята, сидя вокруг стола с закрытыми глазами, покачивались, в такт какой-то неслышной мелодии. Что они там видели сквозь закрытые глаза - не знаю, а я - видел. Сквозь черноту лака, сквозь линии, только вот что белые, а теперь оранжевые, налитые огнем, на столешнице проступает чьё-то лицо...

Глаза сразу выхватили Машку. Она стояла в стороне и визжала. На белом лице глаза смотрелись угольно-черными провалами в никуда. Её клонило вперед, как раз к этим глазам, к огненным линиям...

Ах, чтоб вас всех четыре раза! Заработал клятый столик! Довызывались гады!

Я бросился к ней, не разбирая дороги. Прямо через людей, через стол, через свечи. Чтоб закрыть собой, защитить...