Евгений Лукин: Тридцать три головы молодецкие

Юноша встал, однако для того лишь, чтобы подсесть поближе.

— «Воздух» кончился? — участливо спросил он вполголоса.

Воздух и впрямь кончался, накатывало удушье. Аркадий был уверен, что сейчас из-за темно-зеленых плотных шпалер по обе стороны аллеи поднимутся еще несколько рослых парней с такими же выдающимися подбородками — и начнется задержание…

— А на пару дельце слепить? — еле расслышал он следующий интимно заданный вопрос.

Ответил не сразу. Со стороны могло показаться даже, что Аркадий Залуженцев всерьез обдумывает внезапное предложение. На самом деле услышанное только еще укладывалось в сознании.

Уложилось.

— Нет… — торопливо произнес Аркадий. — Я… э-э… я — волк-одиночка, я… И потом, знаете, — соврал он, — банки не моя специальность…

Или не соврал? Пожалуй, что не соврал… В любом случае был чертовски польщен. За равного приняли.

Юноша посмотрел на него с изумлением.

— Слышь! — одернул он. — Волк-одиночка! Пробки перегорели?.. — Обиделся, помолчал. — Короче, так… Тайничок один вскрыть надо… за городом.

— Чей тайничок? — заискивающе спросил пристыженный отповедью Залуженцев.

— Да хрен его знает, чей… Ничей пока.

— Что-нибудь ценное?

— Не-ет… Так, чепуха. На статью не тянет…

Кажется, Аркадия сманивали в черные археологи. Кстати, кладоискательство было во дни безденежья вторым его бзиком. Как-то раз он даже пробовал овладеть начатками лозоходства, предпочитая, правда, более наукообразный термин — биолокация. Добром это, ясное дело, не кончилось: согласно самоучителю, следовало предварительно прогреть Муладхару-чакру путем ритмичного втягивания в себя ануса. Ну и перестарался от волнения — пришлось потом к проктологу идти…

— А в одиночку — никак?

— В одиночку — никак. Напарник нужен. Даю сто баксов.

— А в чем, простите, будет заключаться…

— Копать.

— Много? — деловито уточнил Аркадий.

— Аршин. Там уже раз десять копали…

— М-м… — усомнился вербуемый. — Копать — копали, а до тайника не добрались?

— Меня не было, — сухо пояснил странный юноша.

— Простите… — спохватился Аркадий. — А с кем я вообще говорю? Вы сами по себе или на кого-то работаете?

Собеседник поглядел многозначительно й таинственно. А может, просто выбирал, на который вопрос ответить.

— На одного колдуна, — с достоинством изронил он. Оторопелое молчание длилось секунды две.

— Э-э… В смысле — на экстрасенса?

— Можно и так…

Ну вот и прояснилась чертовщина с чтением мыслей! Аркадий Залуженцев перевел дух. Честно сказать, колдунов, гадалок и прочих там нигромантов он не жаловал, подозревая в них откровенных мошенников, хотя под напором общественного мнения и признавал с неохотой, что встречаются иногда среди этой публики подлинные самородки.

— И-и… давно вы на него…

— Недавно.

— Тогда еще один вопрос, — решительно сказал Аркадий. — Землекоп я, сами видите… неопытный… Тем не менее обратились вы именно ко мне. Просто к первому встречному или…

Юноша усмехнулся.

— Или, — ласково молвил он. — К кому попало я бы не обратился…

Так уж складывалась у Глеба Портнягина жизнь, что древнее искусство врать без вранья он волей-неволей освоил еще в отрочестве. На первый взгляд, ничего мудреного. Первое правило: отвечай честно и прямо, но только о чем опросили, ни слова сверх того не прибавляя. И собеседник неминуемо начнет обманывать сам себя своими же вопросами.

Высший пилотаж подобной диалектики приведен, конечно, в третьей главе Книги Бытия, где искуситель лжет с помощью истины, а Творец изрекает истину в виде лжи.

Назвавшись представителем колдуна, Глеб Портнягин опять-таки не погрешил против правды ни на йоту. Действительно, сегодня утром он ходил проситься в ученики к самому Ефрему Нехорошеву — и пережил при этом легкое потрясение, когда, достигши промежуточной площадки между четвертым и пятым этажами, увидел, как из двери нужной ему квартиры выносят вперед ногами кого-то, завернутого в дерюжку.

«Опоздал», — просквозила горестная мысль.

Впрочем, на похоронную команду выносившие не очень-то и походили: кто в лабораторном халате, кто в костюме и при галстуке. Физии у всех, следует заметить, были малость ошарашенные. Потом дерюжка нечаянно оползла — и глазам содрогнувшегося Глеба явились стальные хромированные ступни. Из квартиры кудесника вытаскивали всамделишного робота. Ну надо же!

Отступив к стене, Портнягин пропустил скорбную процессию. Затем взбежал по лестнице, постучал в незапертую дверь — и, не дождавшись отзыва, рискнул войти. Старый колдун Ефрем Нехорошее в халате и шлепанцах сутулился у стола на табурете.