Евгений Лукин - Три слова о войне

Роман Всеволодов.Немецкая девушка

Евгений Лукин.Танки на Москву

Момо Капор.Смерть? Это не больно!

Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и взаимодействию со средствами массовой информации Санкт-Петербурга

© Роман Всеволодов, 2009

© Евгений Лукин, 2009

© Момо Капор, 2007

© Василий Соколов, перевод, 2010

© ИТД «Скифия», 2010

Сборник повестей и рассказов о войне… Казалось бы, этот жанр ушел в прошлое. Эпическое и героическое прошлое, победы дедов в войнах, которые известны по советским фильмам…

Война. Она захватывающе смотрится с телеэкранов, когда ты в уютном кресле, а в телевизоре – супергерои занимаются суперподвигами…

Когда я задумывал этот сборник, мне хотелось подобрать такие произведения, в которых обычный человек, наш современник, «парень с нашего двора», оказывается в ситуации, когда все моральные и нравственные ценности перевернуты, льется настоящая, а не клюквенная кровь, когда люди – хорошие, близкие, важные – умирают «взаправду». Где проверяется истинность человека.

Потому что война – это страшно, потому что война – это смерть, потому что война – это ситуация, когда маски сброшены и каждый показывает свое настоящее лицо.

Авторы книги пишут о войне на современном языке, и вдумчивый читатель, как мне кажется, сможет увидеть, что смерть – это больно, что, по большому счету, главное в человеке – насколько он Человек.

Книга задумана как своеобразная трилогия о трех войнах. От войны к войне: сквозь Вторую мировую войну, сквозь кровавую первую чеченскую кампанию, сквозь братоубийственную югославскую резню проходят люди, неся в себе то светлое и темное, что с особенной резкостью проявляет это страшное время. Три слова о войне, три взгляда на войну, три войны XX века…

Игорь Знаешев

редактор издательства «Скифия»

P.S. Когда готовилась эта книга, стало известно, что 3 марта 2010 года на 73-м году жизни в Военно-Медицинкой академии в Белграде умер один из ее авторов, Момо Капор.

На следующий день на белградской площади Республики на большом табло бежали бесконечное строки соболезновании:

«Он был великим писателем и еще более великим человеком. Это большая потеря для всех нас. Пусть земля будет ему пухом».

«Думаю, никто не мог написать для меня лучшей книги…».

«На могу поверить. Целые поколения выросли на его книгах и картинах. Мне неизмеримо жаль».

«Ему удалось то, что редко кому удается – он долго жил, жил хорошо и дышал полной грудью, а потом сумел обеспечить себе место в вечности своими великолепными произведениями».

«Момо Капор воплощал дух времени, которое теперь исчезает, времени, когда книги обладали большим влиянием и много значили, а слово писателя пользовалось уважением и любовью ».

«От имени русских читателей Момо Капора выражаю искренние соболезнования его семье. Он оставил след в душе каждого, кто хоть раз держал в руках его книгу».

Соболезнований было много. Ушел из жизни великий человек, великий писатель. Писатель, который очень радовался, что в России его читают, а, главное – понимают. Человек, который написал о себе в автобиографической повести «Хроника потерянного города» так:

Однажды мне понадобилось написать автобиографию. Я написал:

«Моя покойная бабушка Йована, урожденная Петкович, из села Брани Дол над Моском, рано овдовела. У нее было четыре сына.

Старший сын уехал в Америку. Каким-то образом добрался до рудника Гер в Индиане, куда устроился рудокопом.

В 1920 году он погиб на двадцать четвертом году жизни, когда в шахте на его голову рухнула гнилая балка.

В родное село моего отца Мириловичи (почтовое отделение Билеча) прислали американские накопления моего дяди и страховку горнорудной компании.

Прислали и его карманные часы марки «Омега», парадный черный костюм, пять пар воротничков, пару красно-белых туфель с дырочками, гамаши и перламутровые пуговицы для сорочки. Прислали еще и фотографию моего дяди: высокий лоб, светлые подбритые усики, невыразимая тоска во взгляде, пиджак с узкими лацканами, тугой воротничок и галстук-бабочка – все в тонах бледной сепии.

Бабушка разделила имущество между тремя оставшимися сыновьями.

Дочери в расчет не шли. Их у нее было, кстати, три.

Один сын построил новый дом и новый пруд в селе Мириловичи и жил здесь до самой смерти. Во время засух только в нашем пруде бывала вода, и все приходили сюда за ней.