Андрей Лях: Нечаянные встречи Синельникова

Он сильно сопротивляться не стал, только поворчал, что в Оклахоме-де головы отчаянные, потому что и шторм на озере мог быть «оттуда». Это, мол, рубеж.

Рубеж не рубеж, а ехать надо. У нас тут есть глиссер с телескопической штангой, тяга зверская. Погрузили свежие рулоны, камеры — такой закон издан, чтобы на озеро без фотоаппаратов не выезжать — посадил Вудстока, поехали.

Туман страшный, но над водой метра на два видно. Обошли каменную гряду — я думаю, она мне по ночам сниться будет — и вперед.

Места здесь, слов нет, живописные, все мхом заросло, вода, горы, по берегам всевозможные развалины, музеи, я на этом чахлом Мерседесе все объездил. Край дикий, без всяких чудищ есть на что посмотреть. Если бы не Елена-то.

Посреди залива заглушил мотор и говорю Вудстоку — валяй, ополоснись. Он ругнулся, но свесился за борт, заплескался. Вода в самый раз для такого дела, а сам полез поправлять ленты — завалились за решетку на дне, а там мокро. Поднимаю голову — что за черт, Вудсток какому-то богу молится – животом поперек планшира, руки перед собой, рот открыл и весь будто оцепенел. Поворачиваюсь — так, дождались.

Я в эти штуки никогда особенно не верил, думал, ну, на худой конец крокодил какой-нибудь необыкновенный, но что такая лошадь — и представить не мог. Одна башка больше, чем наша лодка, такая же шея, остальное под водой. Правда, что-то крокодилье и впрямь есть.

Откуда-то взялось немыслимое оживление лингвистических способностей — шиплю Вудстоку страшным шепотом — быстро камеру, Англия-владыка, но ничего не выходит, у парня паралич, закостенел. Это все-таки не дело — просто так выпускать неподготовленных людей на динозавра, а эта! подруга еще пасть открыла — ни дать, ни взять — витрина с охотничьими ножами на Арбате.

Я кое-как раскорячился, за фотоаппарат, Вудстока без жалости сапогом в бок, кинокамеру в руки, снимай, сукин сын, двести фунтов в месяц, эх, жалко, Елена не видит; Вудсток хрипит как помешанный — Володя, ты ему еще раз про коня и семь ворот с гробами, на него действует.

Я сказал. Когда над тобой такая рожа нависает, много чего вспоминается.

Однако ничего. Слегка отгребли для перемены ракурса, Вудсток трясется и твердит: «Володя, не молчи, съест». Я по возможности не молчу, иду по второму кругу. Тут кончилась пленка, что дальше делать — не знаю. Потихоньку двинулись назад. Она дошла с нами до мелководья, дальше не полезла.

До дома Вудстока я тащил на себе, там влил в него стакан неразведенной и завернул в плед; сам сел за пленки. Они в этих аппаратах проявляются как-то сами собой, печать тоже полуавтоматическая, так что уже через полчаса картинки были у меня в руках, и я взялся за радиотелефон. Вызвал центральную базу в Ивернессе, и первым делом наскочил на красотку Джин. Пошло щебетанье — хи-хи-хи да ха-ха-ха, да как там Вудсток, да как там дождь, да скоро ли снова сыграю ей на гитаре. Минут десять я втолковывал этой свиристелке в чем дело. Наконец, в, динамике появился великий ученый сэр Френсис Рассел. Вот уж произношение, так произношение — куда там Вудстоку, но скорость — четыреста слов в минуту. С великими муками я уразумел, что от меня требуется, и на прощанье он пообещал приехать самолично, как только дорога позволит.

Совсем вылетело из головы — у нас же здесь есть определитель плезиозавров — здоровенная книжища с роскошными картинками. Согласно указаниям шефа я взялся за определение и сразу понял, что дал маху. Надо было осмотреть всю скотину целиком, а я видел только голову, да кусок шеи, а похожих голов в определителе пропасть.

Вот будь ты неладна. Растолкал Вудстока, вышла безобразная сцена с руганью, угрозами и мольбой на коленях, но все-таки совладал и вдвоем, с книгой под мышкой, пошли назад к озеру. Прихватили еще фотоаппарат и жестянку с беконом — бог знает, что эти твари едят.

Туман стоял прежний, но нам даже и глиссер спускать не пришлось — вот она, голубка. И началось. Никогда я не любил разных змей и крокодилов. Вода по пояс, холодина, одной рукой приманиваю, в другой — Вудсток, да гори оно огнем!

Вот вылезла она, правда, без охоты, что-то ей неуютно. Мы и так, и сяк, а все без толку — ни на шаг нельзя отойти — сейчас убежит. Выплясываем вокруг, и ничего в голову не приходит. Однако же осенило меня — сунул в руки Вудстоку дюралевое весло, вразумил и говорю — скреби ей брюхо! Она и рада - сразу на бок, лапу задрала - когда еще такого дождешься! Вудсток скребет, а сам хохочет-заливается, ходуном ходит - кажется, подвинулся малость.