Константин Лишний - Космиты навсегда

Когда дым рассеялся окончательно, оказалось, что я здесь не один. У стены напротив, на перекошенной лавке сидела… уж не знаю кто. Посудите сами: блондинка натуральная, не крашеная, по крайней мере, мне так показалось; прическа — идеальное каре; по возрасту — моя ровесница, сидит по-военному строго и подтянуто, одета в форму. Пилотка, китель и юбка. Форма черная, с серебряными оторочками, в петлицах — скрещенные кости с черепами. На груди — орел, под орлом — крест. На рукавах — белые круги на красном фоне, в белых кругах — свастика. Блуза белая, галстук черный. Красотища! Женщины в форме всегда будоражили мое воображение, но встретить подобное чудо здесь я никак не ожидал.

Меж тем эта дама разглядывала меня. Причем не менее сосредоточенно. А что я? Следил себе за ее взглядом. Смотрит на мои ботинки — боты как боты, один мой знакомый иракский студент по кличке Динамит подарил. Американские, военного образца. Динамит клялся Аллахом, что сам их взял в бою, с трупа снял во время сражения за Багдад. Оснований не верить Динамиту у меня нет — то, что некий Майкл или Билл переправился на левый берег Стикса на босу ногу, сомнений не вызывает. Добротные ботинки, только цвета дурацкого. Забавная такая случайная неслучайность: американская военно-полевая форма уже прорву лет, еще задолго до первой иракской войны выкрашена в цвет иракской пустыни, но удар по Импаер Стейт Билдинг арабы (по официальной версии) нанесли совсем недавно — 11 сентября 2001 года. Интервенцию в Ирак бравые янки начали всего через четыре месяца после этого. А форма уже была нужного цвета! Невероятная прозорливость! Вину Ирака в событиях 2001 года так никто и не доказал; зачем янки совершили вторжение в Ирак с последующим геноцидом, непонятно. Может, из-за цвета формы? Может, окажись их форма зеленого цвета, эти бандиты вломились бы в дремучие леса средней полосы России? Вероятно, что так…

Мои брюки. Да тьфу на них. Китайский черный «Crown», а то и турецкий. Практично, дешево и неброско. Как раз то, что мне и необходимо при моем занятии.

Моя куртка. Косуха. На ней блондинка надолго задержала взгляд. Хорошая куртка, в секонд-хенде приобрел по случаю, за скромную сумму в 50 у.е. Дама внимательно ее разглядывала, словно впервые такое увидела. Что привлекло ее взгляд? Клепки, замки или молнии? Не знаю. Разглядывала мою куртку недоуменным, но одобряющим взглядом.

Ну, парень я несложный, и, увидев перед собой даму в парадной форме СС, я рефлекторно гаркнул:

— Хайль Гитлер!

Дама резко вскинула правую руку и с чувством повторила приветствие:

— Хайль Гитлер!

— О! — заулыбался я. — Хайль Гитлер!

— Хайль Гитлер!

— Хайль. — Я вяло махнул рукой. — Ты что, красавица, тут делаешь?

Дама вперила в меня удивленный взгляд.

— Симпатичная у тебя форма, небось, порнушку про фашистов снимаете? А где ты съемочную группу потеряла?

Тут произошло нечто неожиданное: дама вскочила на ноги и разразилась гневной тирадой на… чистейшем немецком языке. В немецком я не силен, не понял ничего, разве что шайзе да швайн, причем русишь швайн.

— Немка, что ли? Туристы долбаные, понаехали тут, — пробурчал я и полез в рюкзак за сигаретами.

Туристка продолжала бесноваться: думкопф, мисгельштантед и унтерменш — это я понял. В довершение монолога эта диковинная немка врезала мне звонкую пощечину. Ну, хватит с меня! Я вскочил и ловко схватил фашиствующую туристку за горло:

— Лисн ту ми, майн либен фройляйн, катись-ка ты отсюда куда подальше, пока я не нарисовал на твоем личике триптих «Битва за Сталинград». Смекаешь? Них ферштейн? Либер мутен?

С этими словами я распахнул сарай, грубо вытолкал фройляйн и с силой захлопнул дверь. Вот ведь беда! Надо смываться из этого дачного поселка — если тут наглые туристы разгуливают свободно, то мне здесь делать нечего. Я вытащил из рюкзака «Сникерс», машинально его проглотил, запил кофе из фляжки, сунул в рот сигарету, подкурил и с наслаждением затянулся. Покурю — и в путь.

Дверь распахнулась и в сарай вбежала немка:

— Русиш, русиш! Иди бистро посмотрьеть! Бистро, бистро! — Она возбужденно тыкала пальцем в дверной проем. — Очьень бистро смотреть! Шнель, шнель!

Ну, что еще! Я, прихрамывая, вышел из сарая.

— О боги, греческие и египетские! — сигарета выпала из моего рта.

— Ето нье есть Египет, — сказала она.

— Ето не есть Украина, — машинально сказал я.

Сарай в окружении пары-тройки таких же сооружений, зиждился на огромном, поросшем кустарником холме. Внизу текла широкая река, а на другом берегу, вдоль подлеска, на сколько хватало взора, от горизонта до горизонта гордо высились пирамиды а-ля Хеопса и ни на полметра ниже! Но только новенькие и ухоженные, сверкающие свеженькой побелкой. Величественное зрелище!