Владимир Лещенко - Звездная пыль

Но в данный момент его интересовала дичь, так сказать, меньшего размера, а именно — хомячок обер-мусорщика. Свою цель, надо отдать ему должное, капитан Барбекю преследовал хотя и не слишком активно, но настойчиво и упорно.

Уже не раз матросы то находили в укромных местах мышеловки с аппетитным куском кайсильской какуччи, то ненароком вляпывались в клеевые ловушки с грмасским сыром в виде приманки, а несколько раз сам Питер О'Хара натыкался в закоулках корабля, где обычно играл его маленький друг, на капитана, вооруженного большим сачком.

Надо сказать, вся команда была на стороне Питера — милое ласковое создание успело стать всеобщим любимцем. Кроме этого, капитан не пользовался большим уважением подчиненных, поскольку частенько изводил пустыми придирками матросов и офицеров. Кроме того, хотя он почти ежедневно готовил какие-то новые блюда, но не угощал ими никого и не делился ни с кем, всё предпочитая съедать сам.

В это утро Питер, как обычно, начал свой ежедневный маршрут.

Толкая перед собой большой универсальный пылесос, при необходимости помогая себе пластиковым веничком, двинулся он по своему, ставшему почти родным домом кораблю.

Его переходы, коридоры, разгрузочные аппарели, атриумы транспортных колодцев, пронизывающих палубы, анфилады полутемных помещений, будили в Питере некое романтическое чувство.

Трюмы старины «Туш-Кана» хранили множество запахов, оставленных грузами, перевезенными им за почти полвека. Чуткие ноздри Питера улавливали и аромат дорогих пряностей с Мутабора, и ни с чем не сравнимый дух херитрейского кофе, и острый мускусный запах мехов нью-альдебаранской шишниллы…

Вот тут, в седьмом трюме, на предшественника Питера набросилась кумарская дикая глокая куздра, каким-то чудом проникшая на корабль… А двумя палубами ниже, в двенадцатом контейнерном терминале, в тот год, когда Питер впервые ступил на «Туш-Кан», был пойман неуловимый космический вор Ансельм Бацилло, намеревавшийся украсть груз коллекционного джина…

Вот и офицерский коридор — тут, по традиции, почему-то всегда больше пыли и мусора.

У дверей капитанских апартаментов его внимание внезапно привлек один, неприятно знакомый ему предмет — это был сачок, с которым Эммануил Барбекю ходил на охоту за хомяком. В одном месте марля была слегка порвана, возможно, чьими-то острыми коготками. И тут же нос Питера ощутил запах свежего жаркого.

Охваченный тревожным предчувствием, Питер распахнул дверь. И замер на пороге, словно от удара.

На столе в центре капитанского салона, на блюде дорогого такийского фарфора лежал, в окружении петрушки и спаржи, свежезажаренный Князь Мышкин. Над ним лучилась скотским наслаждением масляная физиономия Эммануила Барбекю.

— Угу, — пробормотал капитан, — и лицо его стало несколько менее довольным. — Вынюхал-таки!

— Вы… вы убили его? — запинаясь и всё еще не веря в реальность случившегося, спросил О'Хара.

— Твой хомяк едва не прокусил мне палец, — недовольно поморщился капитан. — Еле-еле удержал — чуть прямо с разделочной доски не спрыгнул.

— Он… он же… он же был живой… — чувствуя, как перехватывает горло, произнес полушепотом Питер.

— Ну конечно, живой! — с искренним изумлением кивнул Барбекю. — Неужели ты думал, что я стану питаться дохлятиной?

И с этими словами он разорвал истекающую соусом тушку пополам — в этот миг Питер ощутил боль, буквально пронзившую его сердце.

— И вообще, что ты так волнуешься? — фыркнул Барбекю, обгладывая маленькую ножку. — Большое дело — какая-то крыса! Вот если бы, скажем, я обеспечил… тьфу, — обесчестил твою сестру или, не дай все святые, оскорбил твоих предков… Впрочем, что это я тут оправдываюсь? Ты кто — мусорщик? Вот и иди занимайся своим мусором. Кру-гом! — скомандовал Барбекю, отправляя в рот очередной кусок хомячатины.

…Питер шел по нижнему бортовому коридору родного звездолета, и его душили слезы. Перед глазами, сменяя друг друга, вставали воспоминания: Князь Мышкин, весело кувыркающийся на травке в крошечном зимнем саду «Туш-Кана»; Князь Мышкин, устроившийся на плече Питера, ласково тыкаясь ему в шею холодным носиком; Князь Мышкин, под смех матросов уморительно умывающийся передними лапками…

Пошатываясь, Питер зашел в механическую мастерскую — ее хозяин, старший механик Холио Эглисиус, имел привычку не запирать дверь, когда уходил по каким-то делам.

И тут взгляд его упал на тяжелый глюонный регулятор, лежавший на верстаке, в обшарпанном футляре. Этот инструмент был предназначен для того, чтобы регулировать в режиме ручного управления тахионный двигатель. Тяжелый, полупудовый механизм на пятнадцати камнях, с корпусом, изготовленным методом электростатической фрезеровки из сверхчистого хрома, с монокристаллическим узконаправленным излучателем стабилизационного поля, вставленным в заостренную головку. Пережиток глубокой древности, времен ненадежной кремниевой электроники и кораблей, управляемых штурманами-экстрасенсами. Всего лишь тяжелый кусок металла…