Сергей Панарин - Барабан на шею!

Надо признать, бесовка весьма точно охарактеризовала внешность прапорщика. Это был толстый коротышка, чья голова, казалось, росла прямо из плеч, а поросячье щетинистое лицо глядело на мир маленькими злыми глазками. Если бы кто-то решил снять кино о человекокабанах, то Палваныч наверняка прошел бы кастинг на главную роль.

Чертовка отложила вязание,

— Всё, я вас выгоняю. Надоели, — проворчала она.

— А где выход? — спросил Коля.

— Чтобы избавить меня от своего докучного присутствия, задуйте любую из этих свеч, — хозяйка показала на пару канделябров.

— И куда мы попадем?

— А я откель знаю? — Чертовка хитровато улыбнулась, обнажив желтые, подернутые кариесом клыки. — Одна свеча приведет вас домой, другая в то место, откуда вы ко мне попали, остальные… В пекло, в океан, в королевство Дробенланд. [1]Или в Вальденрайх? [2]Неважно. Дуйте, не стесняйтесь.

— Ты, старая, совсем обездоленная на голову, что ли?! — возопил Дубовых. — Живых людей в пекло!

— Вовсе не обязательно. — Нечистая потешно сморщила пятачок. — Шанс из шести. Давайте не тяните. Отвыкла я за последние века от человеческого общества. Суетные вы. Да и вздремнуть пора.

— А других выходов нет? — с надеждой поинтересовался Коля.

— Нет.

Прапорщик и солдат подняли с пола походные мешки, пошли к столику, на котором стояли канделябры.

— Так… — Палваныч почесал подбородок. — Считаю необходимым дунуть в свечу номер три.

— С какой стороны, товарищ прапорщик? — спросил Лавочкин.

— Не умничай!

Чертовка сочувственно вздохнула:

— Эх, юноша, не завидую я тебе. С таким занудой…

Прапорщик Дубовых дунул со всей дури на третью слева свечу.

Фитиль погас, выпустив вверх облачко сизого дыма.

Яркий свет ослепил россиян, а в уши ворвался шум боя: крики, конский топот, удары стали о сталь.

Проморгавшись, Палваныч и Коля увидели, что находятся в самой гуще сражения.

О, это был не потешный бой, какие устраивают клубы реконструкции военных доспехов, а реальная сеча, в которой встретились две армии. Кавалерия, пехота, лучники… Кровавая толчея, падающие под копыта лошадей воины… И посреди — два безоружных пришельца.

На Палваныча во весь опор несся конь, всадник-меченосец оскалился в безумной ярости. Коля вцепился в плечо прапорщика и проорал пожелание полковому знамени:

— Прочь отсюда!

Волшебная реликвия снова работала.

Но…

За миг до исчезновения с поля боя парень почувствовал резкую боль в боку.

Лавочкин всё еще держался за Дубовых. Они очутились в маленьком овражке. Вокруг был лес. Издалека доносился шум битвы.

Было утро. Прохлада щекотала кожу. Обильная роса попадала с травы на туфли и брючины, оставляя мокрые пятна.

— Никак не привыкну к этим перемещательным фокусам, — пробормотал прапорщик.

Солдат выронил мешок и схватился за бок.

В нем торчала длинная стрела.

Парень разжал ослабевшие пальцы, выпуская плечо Палваныча, и рухнул наземь.

— Рядовой Лавочкин… Рядовой Лавочкин… — Автомат на плече, парадная форма… Коля стоял в полковом Красном уголке — комнате, где начались его приключения. На стенах висели привычные плакаты и стенды, рассказывающие об истории части. За окном бушевала ночная вьюга.

Парень обернулся. Сзади, под плексигласовым колпаком, покоилось знамя.

Пост Номер Один…

Солдата посетила предсказуемая, но логичная мысль: «Неужели приключения и чертова бабушка мне приснились?»

Распахнулась форточка, в комнату ворвался колючий снежный ветер. Порыв хлестнул Колю по щеке.

— Рядовой Лавочкин… — снова позвал еле слышный голос.

Закрыв форточку, хмурящийся парень вернулся на пост.

— Рядовой…

— Кто здесь? — солдат наконец осознал, что к нему обращаются.

— А ты как думаешь? Я это. Знамя N-ского ракетного полка.

— Ты?!

— Ладно, брось изумляться. У нас мало времени. Не уберег ты меня, рядовой Лавочкин. Продырявили нас с тобой. Даже не знаю, кому хуже эта стрела сделала: у тебя-то одна рана, а во мне, в несколько раз свернутом… Постарайся впредь не давать меня в обиду. Ты всё хорошо делал до сегодняшнего дня, и, признай, я тебе подсобляло самым идеальным образом… Хм, было весьма интересно! Помню, как только в этот мир попало, из соображений юмора сразу патрон тебе наколдовало, дескать, пора стреляться. Потом, правда, с тобой веселее стало. На лютне неплохо у нас получалось играть…