Терри Лис - Тень Реальности. Заблудшие души

Десять лет прошло… Когда-то он неплохо готовил. Растрепанный скуластый брюнет в белой майке ехидно пялился на него из смазанных, флуоресцентно подсвеченных глубин. Когда-то. Москва нулевых отсюда смотрелась размыто, чуждо. Тревожно-сладко, будто сон.

«Ну а тело не допело чуть-чуть,

Ну а телу не додали любви… 48 48 «Сказка». Кино ».

В процессе, отплясывая по кухне с самым большим ножом, какой только нашелся во всем Серегином арсенале, Виктор так развеселился, что решил позабавить и соседа. Набирая номер, он все посмеивался в предвкушении спектакля, готовясь импровизировать на ходу. Несмотря на очевидный прокол по делу Эдвардса, настроение у борца сделалось преотменное, и он уже приготовился причинить очередную «радость» ближнему:

– Алло, – кажется, блондинчик увлекся работой и звонку не слишком обрадовался. Виктора это ни капли не смутило.

– Э-э-э… слышь, где у нас эти… макароны длинные? – прижав трубку щекой, он, как обычно, мастерски изображал полудурка. Благо, стараться особенно не приходилось.

– Господи, чем ты занят? – «Царь Ирод встревожился, и весь Иерусалим с ним» 49 49 Перефразированно. Мф 2:3. «Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним». . Шерхан удовлетворенно хмыкнул. – Решил кухню всмятку приготовить?

– В крутую, – нарочито-бодро объявил борец, буквально слыша звон натянувшихся нервов. Или это треснуло прикипевшее к кухонному гарнитуру сердечко нлошника?.. – Ну, и где эти длинные, чтоб им пусто было?

– В шкафу смотрел? – голос Сергея мужественно не дрогнул, так что лохматый решил чуть усугубить ситуацию:

– В каком?

– Блин, Вить. Не надо бы этой самодеятельности… – попытался урезонить его сосед. Но Шириханов остался неумолим:

– Я жрать хочу, мать твою! – фыркнул Виктор. И тотчас продолжение фразы само скользнуло с языка. – Котлеты нашел. Куда ты лапшу эту испанскую запрятал?

– Если ты вдруг о спагетти, они итальянские. И это не лапша, – крайне остроумно объяснил «терпеливый наставник». Добрый, блин, пастырь. – Посмотри в шкафу справа от плиты… – Сергей замялся. – Ты знаешь, где у нас плита?

– Я чего, так сильно похож на идиота? – почти откровенно возмутился Шерхан, убавив огонь под кастрюлей с рисом. Прыснул с кончика ножа воды на сковородку, злорадно вслушиваясь. Ужас Сергея был почти материальным. Да, этот нлошник и впрямь считал его опасным психопатом. Утробно посмеиваясь, Шерхан мягко треснул пакетом с фасолью о полку, присев на корточки у кухонного шкафа. – Чего ты тут держишь? Тараканы какие-то сушеные!

– Это местная фасоль, – проницательно прошептал сосед.

– Блин… Ты, часом, не приколдовываешь… на досуге?

Воронцов что-то прошипел или просто выдохнул сквозь стиснутые зубы. Виктор мстительно поиграл с крупами. Потом чуть взаправду ни уронил один из контейнеров и баловаться прекратил.

– Нет, – будто кто-то сомневался. – Виктор. Вторая полка. Коробка прямо перед твоим носом…

– Ты заблуждаешься, – поучительно, копируя какую-то до боли знакомую, но ускользавшую от памяти интонацию, запел Шерхан, – если считаешь, что у меня нос на уровне двадцати сантиметров над полом… – и потом, как будто вспомнив – гвоздь в крышку гроба, бытового гроба одного впечатлительного нлошника: – А где кастрюли?

– Господи… Закажи чего-нибудь, – взмолился Сергей. В голосе его прозвучала боль многих поколений щепетильных офисных сотрудников. Чистеньких клерков и чокнутых домохозяек. Виктор фыркнул, подавив малодушное желание расхохотаться. – Ты за три года ни разу ничего не готовил, чего вдруг приспичило-то?

– Уж прям? – не поверил борец, припоминая. Три года…

– В последний раз ты сжег плиту, разогревая готовый ужин…

О да, Шерхан тот случай помнил хорошо. Особенно, ярость не на шутку перепугавшегося мозгоправа. Как он вообще умудрился учудить нечто подобное, борец и сам не понимал.

– Ха-ха, – вероятно, это была совесть, ну, или нечто наиболее к ней приближенное. Шириханов потер неоднократно ломанный нос запястьем. – Так я уснул…

– Виктор…

– Я что, зря их ловил? – выдал мужик, соображая, чем бы еще добить конкурента за выживание в сложном межконфессиональном климате на Малой Межконфессиональной. – Говори, где кастрюли! У меня заложник – твой любимый утюг!

– На полке… – быстро спохватился блондин. «Ишь ты! Занервничал!» – зло покосившись на предмет пререканий, покривился Виктор. – Рядом с плитой и столом разделочным. Бери ту, что со стеклянной крышкой… Только не разбей…