Терри Лис - Тень Реальности. Заблудшие души

Эр Эрлайдж Фиа`Флокс светился безупречным загаром, как какой-нибудь перекаченный серфер Майами-Бич. Кожаная куртка с оторванными рукавами и какими-то языческими блямбами, притороченными на плечах и груди, темные матерчатые штаны, заправленные в армейские ботинки немыслимого размера и многочисленные амулеты из «природных материалов» вроде клыков и шишек превращали мохнатого парня в эдакого фэнтезийного варвара иного измерения. Телохранители смотрелись не лучше.

Виктор, сощурившись, усердно запоминал приехавших. Разумеется, Статут в подобных сборищах поучаствовать не приглашали – кажется, внеочередное, экстренное заседание. Лишь старшие представители. Что намекает на еще одно вызревавшее под носом паскудство. В терпимой и гостеприимной. Как и всегда.

Между тем, по ступеням поднималась сама Цесцила Северянка, в черном платье и с самым постным из возможных выражением лица – наиболее опасная, спесивая и надменная персона из всего ассортимента, она водила дружбу с Короной и исправно устраивала Канцелярии головняки. Одним словом, ведьма… Верховная. Длинный подол трепался по ступеням. Тощая фигура, словно пластилиновая и нарочито растянутая, призрачно колыхалась. Две младшие ведьмочки аккуратно посыпали ступени под ногами госпожи мелким хрусталем, смешанным с солью. Традиционные до оскомины, до суеверного плевка.

«Не мечите бисера своего перед свиньями», – подумал с кривой ухмылкой Виктор, присев на корточки и закуривая.

Колдуны, Председатель и какой-нибудь представитель Ложи Ренегатов, скорее всего, уже успели пройти внутрь. Как и президент суперприродных, Ди’Алаэ, главный Тень, Максэмин Эгдэ, и Кратосы Человечества. Оставались лишь Синедрион и Духовенство. Кто рискнет явиться последним?

Невольно на ум злорадному сотруднику пришла поговорка про тапки того, кто приходит первым, однако здесь закон работал прямо противоположным образом: этикет подразумевал некоторое красноречивое опоздание для тех, чья партия предполагалась ведущей на заседании. Поговаривали, циничная до мозга костей Королева появлялась как раз вовремя, чтобы в очередной раз продемонстрировать полнейшее презрение к заведенным обычаям, но остаться в русле дежурной вежливости. Впрочем, гемоглобинозависимая монархиня предпочитала порталы.

И первыми на ступенях показались Судьи. Подтянутые седовласые мужи в наглухо застегнутых узких кафтанах, с серебряными знаками Синедриона на обшлагах и высшей благодати – на челе, неспешно поднимались ко входу. Насколько помнил Виктор, Верховного среди них не было, а значит, в игру включились Каноники.

Колонна серебристых седанов откатилась, освобождая путь блестящему, безупречному лимузину. Никогда Шириханов не питал пристрастия к этим неповоротливым мутантам, но искрящимся на солнце красавцем, мейд ин «лучший из миров», невольно залюбовался. Подчеркнуто роскошный автомобиль остановился с щеголеватой плавностью, и также неторопливо открылись матовые дверцы.

Делегация в белых одеяниях неспешно выплыла наружу. В центре стайки самоходных простыней возник высокий, будто припыленный юноша. Виктор прищурился. Идеально пошитый белый костюм, ухоженные черные волосы – иллюзию борец распознал не сразу. Делегация белесых привидений приволокла в Совет какой-то морок. Должно быть, это что-то значило. Но борец понятия не имел, что именно. Облако чинно подхватило фарфоровый фантом и потащило вверх, не выпуская из плотного кольца.

Вот такие дела. Раньше Синедрион музыку заказывал, а Королева ее обламывала. Теперь обломали всех – Духовенство заявляло свои права открыто и нагло.

– Молодой человек! – неусыпные стражи Совета наконец-то заметили нахального наблюдателя.

Виктор тотчас напустил на себя показную дурковатость:

– Че… епта…? – приспустив очки на сторону, задорно усмехнулся Шириханов. Гвардеец не отреагировал.

– Сейчас проход через площадь закрыт. Будьте любезны, выберите себе другой маршрут, – подчеркнутая вежливость профессиональных агентов впечатляла. Кого угодно, но не Шерхана.

Фыркнув, борец проскрежетал нечто о «межрасовых привилегиях» и двинулся обратно к скверу. Гвардейцев, конечно, можно понять. Тотальной бдительности вечно что-то препятствует. Но будь Виктор настроен менее миролюбиво, что помешало бы ему, к примеру, подстрелить того же упырьего министра-златовласку из облюбованных кустов? Шириханов усмехнулся, бодро свернув на Красную.