Лара Эдриан - Полночный поцелуй

Но с ним что-то происходит – что-то серьезное и нехорошее, – и она должна понять, что это.

Подавив страх, Габриэлла последовала за Луканом в темноту.

– Лукан? – позвала она. Ответом ей был только звук его шагов. – Господи, здесь так темно. Лукан, подожди. Поговори со мной.

Он не замедлил шаг и не остановился. Казалось, он хотел отделаться от нее. Отчаянно стремился уйти.

Габриэлла шла за ним по извилистому коридору, вытянув руки, на ощупь.

– Куда ты идешь?

– Наверх.

– Зачем?

– Я уже говорил тебе. – Где-то впереди, откуда доносился его голос, раздался щелчок задвижки. – Нужно делать работу. В последнее время я сильно расслабился.

Из-за нее.

Он этого не сказал, но, несомненно, именно это имел в виду.

– Мне нужно наверх! – рявкнул он в темноте. – Пора записать на свой счет еще пару-другую кровососов.

– Скоро утро. Может быть, тебе лучше отдохнуть? Мне кажется, ты плохо себя чувствуешь.

– Мне нужен хороший бой.

Звук шагов стих, Лукан остановился. В темноте Габриэлла услышала шорох ткани, будто он снимал с себя одежду. Женщина медленно продвигалась вперед на звук, вытянув вперед руки. Сейчас они находились в какой-то комнате, она нащупала справа от себя стену.

– В библиотеке у тебя горело лицо. И голос был… какой-то странный.

– Мне нужна пища. – Слова прозвучали глухо и угрожающе.

Почувствовал ли он, как она нервно отступила? Вероятно, да, потому что Лукан рассмеялся, как-то холодно и горько, словно ее страх и неуверенность забавляли его.

– Но ты ее уже получил, – напомнила ему Габриэлла. – Это было вчера ночью. Разве крови миньона, которого ты убил, тебе недостаточно? Ты же сказал, что вам нужно питаться раз в несколько дней.

– Ты успела стать специалистом в этом деле? Твои способности меня впечатляют.

Небрежно, со стуком упал на пол один ботинок, затем другой.

– Нельзя ли включить здесь свет? Я тебя не вижу…

– Не надо никакого света! – рявкнул Лукан. – Я тебя отлично вижу. Я чувствую запах твоего страха.

Габриэлла испугалась не столько за себя, сколько за него. Он был не просто на грани срыва, с ним происходило что-то ужасное. Ей казалось, сам воздух вокруг него раскалился от ярости. В темноте она чувствовала эту ярость, как невидимую силу, которая отталкивала ее.

– Лукан, я сделала что-то не так? Я не должна находиться в бункере? Если ты изменил свое решение на этот счет, так знай, я тоже считаю, что мне не следовало приезжать сюда.

– Тебе больше негде спрятаться.

– Я хочу вернуться домой.

Габриэлла почувствовала, как ее обдало жаром, будто он посмотрел на нее.

– Ты не можешь вернуться домой. Ты останешься здесь, пока я не приму другого решения.

– Но это похоже на приказ.

– Это и есть приказ.

Теперь и Габриэлла пришла в ярость.

– Лукан, верни мне мобильный телефон. Я должна позвонить друзьям и убедиться, что с ними все в порядке. А затем я вызову такси и поеду домой, мне нужно разобраться со всем, что свалилось на мою голову.

– Об этом не может быть и речи.

Звякнуло оружие, затем раздался резкий звук выдвигаемого ящика.

– Теперь ты в моем мире, Габриэлла. И мое слово здесь – закон. Я выпущу тебя отсюда, когда решу, что тебе ничего не угрожает.

Габриэлла едва сдержалась, чтобы не выругаться.

– Послушай, может быть, днем твое великодушие и благородство вновь к тебе вернутся, только не думай, что я опять в это поверю.

От злобного рычания у нее зашевелились волосы на затылке.

– Ты не понимаешь, что на поверхности сразу же погибнешь без меня? Если бы не я, ты погибла бы в первый год своей жизни!

Габриэлла оцепенела.

– Что ты такое говоришь?

Лукан молчал.

– Что это значит, что я погибла бы?..

– Я был там, Габриэлла, – сквозь зубы прошипел Лукан. – Двадцать семь лет назад на автовокзале Бостона на беззащитную молодую мать с ребенком на руках напал Отверженный. Я был там.

– Моя мать… – растерянно пробормотала Габриэлла, сердце бешено заколотилось в груди. Она нащупала у себя за спиной стену и прислонилась к ней.

– Он успел прокусить ей горло и пил ее кровь. Я почувствовал запах крови и направился к автовокзалу. Я успел, иначе он убил бы ее, а затем и тебя.

Габриэлла не верила своим ушам.

– Ты спас нас?

– Я дал твоей матери шанс убежать. Он выпил у нее слишком много крови, и ее уже ничто не могло спасти. Но она хотела спасти тебя. И она побежала, держа тебя на руках.

– Нет, она не хотела меня спасти, она меня бросила. Оставила в мусорном баке, – сдавленно прошептала Габриэлла, вновь почувствовав нестерпимую боль обиды брошенного ребенка.