Клайв Баркер - Книги крови III—IV - Исповедь савана

Он выглянул в коридор. То, что он увидел, оглушило его, как молотком. Коридор был плохо освещен — несколько лампочек вырывали из темноты лишь отдельные промежутки между комнатами, и Босуэлл возблагодарил Бога за эту милость. Ему вовсе не хотелось видеть происходящее в деталях, хватило и первого впечатления. В коридоре царил бедлам: полуодетые люди метались в панике и при этом старались искалечить себя любыми попавшимися под руку острыми предметами. Большинство из них Босуэлл знал если не по имени, то в лицо. Это были здоровые люди; по крайней мере до сего дня. Теперь их охватила лихорадка самоуничтожения. Повсюду Босуэлл видел один и тот же кошмар. Ножи кромсали руки, кровь дождем брызгала в воздух. Кто-то — кажется, Джезус? — зажал свою руку между дверью и косяком и бил по ней снова и снова, не давая никому остановить его. Один из белых парней подобрал нож полковника Кристи и орудовал лезвием. На глазах Босуэлла рука этого парня отлетела, поднялась на пять пальцев и заковыляла по полу. Она была живая!

Не все поддались общему безумию, но другие настигали бедняг и вонзали в них оружие. Один — Босуэлл узнал Северино — содрогался под ударами какого-то парня с внешностью панка, в ужасе смотревшего на то, что делают его собственные руки.

Кто-то появился в двери одной из комнат и побежал к туалету; чужая отрезанная рука вцепилась ему в горло. Это был Макнамара — парень такой худой и такой обкуренный, что его звали «улыбка на палке». Босуэлл отшатнулся, когда Макнамара ворвался в дверь, прохрипел что-то вроде мольбы о помощи и рухнул на пол Он пытался оторвать от своей шеи пятипалого убийцу. Прежде чем Босуэлл успел помочь, движения Макнамары замедлились и наконец стихли.

Босуэлл отошел от него и снова выглянул в коридор. Теперь мертвые и умирающие завалили узкий проход, а руки, прежде принадлежавшие им, карабкались через тела в кровожадном исступлении. Они отрезали оставшиеся кисти или просто плясали в экстазе на лицах бывших хозяев. Босуэлл оглянулся на лежащего Макнамару — рука, вооруженная перочинным ножом, уже перепиливала тому запястья. За ней тянулся кровавый след. Босуэлл понял, что пора бежать, пока не подоспели другие. В это время панк — убийца Северино — подполз к туалету; вернее, его подтащили взбунтовавшиеся руки.

— Помоги, — прохрипел он.

Босуэлл саданул дверью и захлопнул ее прямо перед лицом панка. Разочарованные руки рвались открыть замок, в то время как губы панка, прижатые к скважине, повторяли:

— Помоги. Я не хотел этого делать с тем парнем. Помоги.

Босуэлл старался не обращать внимания на его мольбы. Он думал, как спастись.

Что-то коснулось его ног. Он понял, что это, еще прежде, чем увидел. Одна из рук (левая) полковника Кристи — он узнал ее по татуировке — уже взбиралась по его ноге. Босуэлл заметался, как ребенок, ужаленный пчелой и слишком напуганный, чтобы стряхнуть ее. Краем глаза, он заметил, что рука, кромсавшая перочинным ножом запястья Макнамары, закончила свой труд и теперь двигалась к нему. Ее ногти цокали по линолеуму, как клешни краба Она и двигалась, словно краб — еще не освоила прямохождение.

Собственные руки Босуэлла пока слушались его, как и руки нескольких его друзей (последних из его друзей) там, в коридоре. Им было хорошо на своем месте. У него оставался благословенный шанс выжить.

Он наступил на приблизившуюся руку. Хрустнули пальцы, и тварь забилась, как раздавленная змея. Теперь он знал, что они уязвимы. Не убирая ноги, он наклонился и подобрал упавший нож, вонзив его в тыльную часть ладони Кристи, что уже карабкалась по его животу. Пальцы Кристи сжали его тело. Рискуя быть распотрошенным, Босуэлл воткнул нож глубже. Рука пыталась двигаться, но потом обмякла, и Босуэлл оторвал ее от своего живота. Она вертелась на ноже и не думала умирать. Тогда он пригвоздил ее к стене, где от нее не могло быть вреда, и перенес внимание на врага под ногой. Он надавил сильнее и услышал, как хрустнул палец, потом еще один. Раздавив все, что мог, он изо всех сил швырнул руку в стену; она ударилась о зеркало, оставив след, похожий на раздавленный помидор, и упала на пол.

Он не стал ждать, выживет ли тварь. В дверь уже царапались новые пальцы. Они хотели войти, скоро они ворвутся. Босуэлл перешагнул через Макнамару и подошел к окну. Оно было небольшим, но и он не великан. Босуэлл кое-как протиснулся наружу и замешкался — все же второй этаж. Но лучше упасть, чем оставаться здесь. Они уже вышибали дверь. Едва створки треснули, Босуэлл прыгнул вниз, ударившись о бетон. Он быстро проверил конечности — слава богу, цел! Господь любит простодушных, подумал он. Наверху в окне появилось лицо панка.