Клайв Баркер - Книги крови III—IV - Исповедь савана

«На что будет похож наш мир?»

В фойе общежития YMCA [9] YMCA («Young Men’s Christian Association», или «Христианский союз молодежи») — религиозная молодежная организация, основанная в Лондоне в 1844 г. Джорджем Уильямсом и имеющая свои филиалы по всему миру, включая Россию. на Монмаут-стрит ночной сторож зевнул и вытянулся в кресле. Кристи искал удобное положение: геморрой не давал ему покоя, на какую из ягодиц не переноси тяжесть тела. Сегодня болело особенно сильно. Полковник Кристи понимал свои обязанности своеобразно: он один раз за ночь обходил вокруг здания, убеждался, что все двери на запоре, а потом — на лежанку и пусть весь мир провалится к черту.

Шестидесятидвухлетний Кристи был расистом и гордился этим. Он терпеть не мог темнокожих, толпящихся в коридорах общежития, — по преимуществу молодых, бездомных и наглых, брошенных на его попечение, словно дети-сироты. Ну и детки! Все как один наркоманы, все плюют на чистый пол и плохо говорят по-английски. Сегодня Кристи, как обычно, растянулся на койке и сквозь дрему мечтал, как он отомстит им.

От этого занятия его оторвал неприятный холод в пальцах. Он открыл глаза и увидел — или ему показалось, что увидел, — другую руку в своей руке. Похоже, они здоровались, как старые друзья. Он вскочил, издав сдавленный крик отвращения и пытаясь стряхнуть эту штуку, как жвачку, прилипшую к пальцам. В мозгу заметались вопросы. Мог ли он незаметно подобрать подобную дрянь, и если да, то где? И что, во имя Господа, это такое? Хуже всего было то, что чужая рука — несомненно, мертвая — так ухватилась за его кисть, словно не собиралась с ней расставаться.

Он потянулся к звонку, поскольку больше ничего не мог сделать в этой дурацкой ситуации. Но прежде, чем он успел нажать на кнопку, другая его рука сама собой метнулась к ящику стола и открыла его. Внутри в строгом порядке лежали ключи, блокнот, рабочий график и — у самой стенки — непальский боевой нож-кхукри, подаренный ему во время войны одним гуркхом [10] Гуркхи — потомки кочевых племен, в давние времена поселившиеся на территории нынешнего Непала. Славились как прекрасные солдаты. . Он всегда держал его здесь на всякий случай. Нож был превосходным оружием. Гуркх рассказывал, что им можно отрубить голову так аккуратно, что враг не заметит этого, пока не кивнет.

Рука ухватила кхукри за инкрустированную рукоять и быстро — так быстро, что полковник не успел угадать ее намерение, — опустила нож на его запястье, отрубив кисть одним точным ударом. Полковник побелел, когда кровь фонтаном хлынула из руки. Он отшатнулся назад, ударившись о стену своей маленькой комнатки, и сбил портрет королевы. Зазвенело стекло.

Все последующее было дурным сном: он беспомощно смотрел, как две руки — его собственная и чужая, устроившая все это, — подняли кхукри, будто гигантскую секиру; как его вторая рука поднялась навстречу своему освобождению; как нож поднялся и опустился; как хрустнула кость и ударил новый фонтан крови. Пока к нему не пришла смерть, он успел еще увидеть, как три перебирающие пальцами окровавленные твари спрыгнули на пол, прямо в лужу крови… и все исчезло. Холод вошел к нему в сердце, хотя на лбу выступил пот. Спокойной ночи, полковник Кристи!

Делать революцию легко, думала левая, когда троица поднималась по ступенькам YMCA. С каждым часом они становились сильнее. На первом этаже комнаты, и в каждой — пара пленников. Их владельцы лежали, ничего не ведая, с руками на груди, или на подушке, или свесив их на пол В тишине освободители проскальзывали в приоткрытые двери, карабкались на кровати, касались пальцами ждущих ладоней и звали их на бой во имя новой жизни.

Босуэллу было чертовски плохо. Он нагнулся над раковиной в туалете и попытался освободить желудок. Но внутри, кроме боли, уже ничего не осталось. Живот зверски ныл, голова раскалывалась. Когда же он поумнеет? Ведь давно известно, что он и вино — плохие товарищи. В следующий раз, пообещал он себе, ни капли. Желудок опять скрутило, тошнота подступила к горлу. Он поспешно склонился над раковиной. Ничего. Он подождал, пока приступ тошноты пройдет, и выпрямился, глядя на свое лицо в грязном зеркале. Ну и вид у тебя, парень!

Тут из коридора донесся шум. За все двадцать лет и два месяца своей жизни Босуэлл ни разу не слышал ничего подобного.

Он осторожно открыл дверь. Что бы там ни происходило, это не походило на веселую вечеринку. Но там его товарищи. Если случились драка или пожар, Босуэлл обязан прийти им на помощь.