Клайв Баркер - Книги крови III—IV - Исповедь савана

— Да? И кто же он тогда? — В голос Рыжего вкралась саркастическая нотка, рассчитанная, без сомнения, на Анелизу. Девице наскучило ждать, и она снова приблизилась к своему кавалеру. — Так кто он такой, Карни?

Тот покачал головой. Что толку объяснить лишь часть того, что случилось? Или рассказывать историю целиком, или совсем ничего не говорить. Молчать было проще.

— Не важно, — ответил он устало.

Рыжий озадаченно посмотрел на него, понял, что больше ничего не добьется, и произнес:

— Если тебе есть что рассказать о Хмыре, Карни, я всегда тебя выслушаю. Ты знаешь, где я живу.

— Угу. — кивнул Карни.

— Я серьезно, — настаивал Рыжий. — Насчет разговора.

— Спасибо.

— Хмырь был хорошим товарищем, верно? Он, конечно, любил выпить, так ведь у каждого из нас свои заморочки, правда? Он не должен был умирать, Карни. Это несправедливо.

— Рыжий!

— Она тебя зовет.

Анелиза уже стояла на улице.

— Она все время меня зовет. Увидимся, Карни.

— Ага.

Рыжий похлопал приятеля по разодранной щеке и следом за Анелизой вышел на солнце. Карни даже не попытался пойти за ними. Он до сих пор не отошел после нападения Поупа. Руки и ноги у него дрожали, и он хотел отсидеться здесь, пока не обретет хотя бы подобие внешнего спокойствия. Пытаясь подбодрить себя испытанным способом, Карни сунул руку в карман куртки, где лежал шнур с узлами. Там было пусто. Он обшарил другие карманы и тоже ничего не обнаружил Однако Карни был уверен, что старик не успел добраться до шнура. Может быть, он выпал во время драки? Карни принялся прочесывать закоулок. Первая попытка ни к чему не привела, и он предпринял вторую, а за ней и третью, уже понимая, что эта напрасная затея. Поуп добился своего. По счастливой случайности или украдкой он завладел шнуром.

С поразительной ясностью Карни вспомнилось, как он стоял на мосту Самоубийц, глядя вниз, на Арчвей-роуд, где на проезжей части посреди огней и грузовиков распростерлось тело Хмыря. Он тогда чувствовал себя таким далеким от разыгравшейся трагедии, словно взирал на землю с высоты птичьего полета.

А теперь его вдруг сбросили с небес. Подбитый, он лежал на земле и обреченно ждал, когда начнется кошмар. Он слизнул с разбитой губы кровь и задался вопросом (немедленно об этом пожалев): умер ли Хмырь мгновенно или тоже успел почувствовать вкус собственной крови, лежа на гудроне и глядя вверх, на людей на мосту. Те люди еще не знали, как близко от них смерть.

Обратно он возвращался самой оживленной дорогой, какую только смог придумать. Его расхристанный вид привлекал взгляды как приличных прохожих, так и полицейских, но он предпочел терпеть их неодобрение, чем рисковать и пробираться безлюдными закоулками вдали от крупных магистралей. Дома он промыл свои царапины и переоделся в чистую одежду, потом немного посидел перед телевизором, дожидаясь, когда его перестанет трясти. До вечера было еще далеко, и на всех каналах шли детские передачи; царила истерическая жизнерадостность. Он смотрел эту дребедень, но не вдумывался в нее; мысленно он пытался найти слова для описания того, что с ним произошло. Необходимо предостеречь Рыжего с Бренданом. Если узлы во власти Поупа, то вскоре какое-нибудь чудовище — возможно, еще более кошмарное, чем то, что утащило Хмыря, — придет по их души. Тогда объясняться будет поздно. Он знал, что приятели не воспримут его слова всерьез, но он должен постараться убедить их, как бы нелепо ни выглядели его объяснения. Быть может, слезы и панический страх помогут Карни выразить свои чувства быстрее, чем на то способен его скудный словарный запас. Минут в пять шестого, не дожидаясь, пока вернется с работы мать, он выскользнул из дома и отправился на поиски Брендана.

Анелиза вытащила из кармана обрывок шнура, найденный в переулке, и принялась разглядывать его. Она и сама не могла объяснить, почему ей пришло в голову подобрать его, однако он как-то очутился у нее в руке. Она теребила один из узлов, подвергая опасности свои длинные ногти. Вообще-то она без труда могла найти себе на вечер занятие поинтереснее. Рыжий ушел за выпивкой и сигаретами, и она собиралась до его возвращения спокойно принять ароматную ванну. Впрочем, долго ли развязать какой-то узел? К тому же узел сам так и просился, чтобы его развязали: Анелизу не покидало странное ощущение скрытой в нем жизни. Но еще более ее интриговали игравшие внутри красочные блики — она различила проблески малинового и фиолетового. Через несколько минут Анелиза и думать забыла о ванне; ванна могла подождать. Все мысли теперь были заняты попавшей к ней в руки головоломкой. Еще через пару минут в глазах у девушки замелькали цветные всполохи.