Клайв Баркер - Восставший из ада

Сейчас или никогда, подумала она. Видеть его в чем мать родила совсем не хотелось. Она и так увидела достаточно.

Джулия запустила руку в карман пиджака.

— Вот черт… — вдруг выругалась «овечка».

Она выпустила из пальцев нож.

— Ну что еще?

И обернулась. Есть кольцо на пальце, нет кольца на пальце (кстати, у него оно было) — это еще ничего не значит, семейное положение можно определить и по другим деталям. О том, что «овечка» жената, говорили чудовищные трусы: громадные, мешковатые, стираные-перестиранные, интимный предмет туалета, купленный женой, которая давным-давно перестала думать о своем муже как об источнике сексуальных утех.

— Я… э-э… Кажется, мне придется пойти отлить, — объяснил он. — Слишком уж много виски выпил.

Слегка пожав плечами, она снова отвернулась к двери.

— Я мигом, — сказал он ей в спину.

Но ее рука оказалась в кармане пиджака прежде, чем он успел договорить эту фразу, и когда он шагнул к двери, Джулия уже снова обернулась к нему, сжимая в пальцах нож.

Он надвигался на нее слишком быстро, до самой последней секунды так и не заметив ножа. А потом на лице его отразилось скорее удивление, нежели страх. Впрочем, удивлялся он недолго. Нож вонзился в него, вошел легко и мягко, точно в зрелый сыр. Она нанесла один удар, затем еще один.

Хлынула кровь, и комната как будто вся замерцала, кирпичи и штукатурка словно бы задрожали при виде красных фонтанчиков, хлещущих из человеческого тела.

Какую-то долю секунды она наслаждалась этим зрелищем, но тут «овечка» испустила визгливое проклятие. Вместо того чтобы отшатнуться от ножа, как ожидала Джулия, мужчина шагнул к ней и выбил оружие из ее рук. Со звоном полетев по полу, нож ударился о плинтус и остановился. А «овечка» набросилась на нее.

Глубоко запустив руку ей в волосы, мужчина сильно рванул, но целью его было вовсе не насилие и не месть, нет, он хотел бежать, поскольку, отшвырнув Джулию со своего пути, тут же ее отпустил и принялся дергать дверную ручку, другой рукой зажимая глубокие раны на животе.

Однако Джулия, ударившись о стену, быстро пришла в себя — стремительно метнулась к валяющемуся на полу ножу и тут же бросилась обратно, к своей жертве, которая уже успела на несколько дюймов приоткрыть дверь. И в этот самый миг Джулия нанесла еще один удар, вонзив нож в спину беглецу. Громко взвыв, тот выпустил дверную ручку, а Джулия тем временем вытащила нож из раны и вонзила его снова, потом еще раз и еще. Разумеется, сама она не считала, сколько ударов нанесла, — мир вокруг затмили злоба и ненависть: этот человек никак не хотел спокойно умирать. Но наконец она отпустила свою жертву. Завывая и всхлипывая, полумертвое тело сделало несколько неуверенных шагов, ручьи крови текли по ягодицам и ляжкам. Казалось бы, этому жуткому фарсу не будет конца, однако спустя еще пару секунд тело все-таки споткнулось и с грохотом рухнуло на пол.

Удовлетворенный вздох прокатился по комнате — судя по всему, ее обитатель был доволен исходом.

Откуда-то издалека донесся бой колокола…

Почти автоматически Джулия отметила про себя, что «овечка» перестала дышать. Она пересекла залитые кровью доски пола, подошла к неподвижно застывшему телу и спросила:

— Ну что, довольно?

А потом направилась в ванную.

Уже выйдя на площадку, она услышала, как комната позади нее громко застонала — иного слова подобрать было невозможно. Она приостановилась в сомнениях: а не вернуться ли? Но кровь на руках сохла быстро — противное, липкое ощущение.

Оказавшись в ванной, Джулия сорвала с себя цветастую блузку и вымыла сперва руки, потом веснушчатые плечи и наконец шею и грудь. Купание холодило и одновременно возбуждало. Она чувствовала себя прекрасно. Ну вот, дело сделано. Джулия отмыла нож, сполоснула раковину и вернулась в комнату, даже не удосужившись вытереться или одеться.

Впрочем, как оказалось, в том вовсе не было нужды. Воздух в комнате с каждой секундой становился все жарче, пропитанный энергиями, что покидали мертвое тело. Кровь, расплесканная по полу, тянулась к стене, где находился Фрэнк, ее капельки вскипали и испарялись, едва успев достигнуть плинтуса. Словно зачарованная, Джулия наблюдала за этой картиной. А потом труп вдруг зашевелился, начал содрогаться и корчиться, как будто из него высасывали внутренности, все до единого питательные вещества: в кишках и горле забурлили газы, кожа треснула и стала расползаться, как старая перчатка. В какой-то момент вставную челюсть засосало в глотку, и голые десны раздвинулись в широком оскале.