Рик Янси: Монстролог

Доктор натянул перчатки, и они звонко хлопнули на запястьях. Потопал сапогами по холодному мраморному полу. Надел маску на лицо, оставив открытыми лишь переносицу и темные глаза с напряженным взглядом.

– Уилл Генри, мы готовы приступить? – выдохнул он; звук его голоса приглушала маска. Он пошевелил пальцами в воздухе.

– Готовы, сэр, – ответил я, хотя чувствовал все, что угодно, кроме готовности приступить.

– Ножницы!

Я поспешно вложил инструмент кольцами вперед в подставленную ладонь.

– Нет, не эти. Большие, Уилл Генри, вон те.

Он начал разрезать сверток с узкого конца – с того, где должны были располагаться ступни, – продвигаясь выше, вспарывая толстую ткань. Плечи его ссутулились, челюсти сжались. Один раз он остановился, чтобы разогнуть и размять сведенные судорогой пальцы, потом снова продолжил. Ткань была мокрой и пропитанной грязью.

– Старик скрутил его потуже рождественской индейки, – пробормотал Доктор.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем он достиг противоположного конца. Сверток раскрылся на дюйм-другой вдоль линии разреза, но не больше. Содержимое оставалось тайной, и оставалось ею еще несколько секунд. Доктор протянул мне обратно ножницы и облокотился о стол, делая передышку перед приближающимся ужасным финалом. Наконец, он выпрямился и потянулся, приложив ладони к пояснице. Он сделал глубокий вдох.

– Что ж, очень хорошо, – сказал он мягко. – Давай уже посмотрим, Уилл Генри.

Он стал потихоньку сдвигать ткань, работая в том же направлении, в каком делал надрез. Мешковина раскрылась и упала по обе стороны стола неровными складками, словно лепестки цветка распустились, приветствуя весеннее солнце.

И вот, встав на цыпочки, выглядывая из-за согнутой спины Доктора, я увидел их. Не его, не огромный раздувшийся труп, который я ожидал увидеть, а именно их. Два тела – одно, обвитое вокруг другого в омерзительном объятии. Я сглотнул желчь, подступившую из моего пустого желудка к горлу, и приказал коленям не дрожать. Помните: мне было двенадцать лет. Мальчик, да. Но мальчик, который уже достаточно странностей и мерзостей повидал на своем веку. В лаборатории вдоль стен шли полки, на которых стояли большие медицинские банки, а в них в специальном растворе плавали непонятные предметы, конечности и органы, которые вы бы никогда не узнали и которые уверенно отнесли бы к миру ужасов и кошмарных сновидений. Невозможно было представить, что они – из нашего уютного и реального, такого узнаваемого мира. К тому же, как я уже говорил, я не впервые ассистировал Доктору у этого стола.

Однако ничто не могло подготовить меня к тому, что я увидел той ночью, – к тому, что привез нам старик. Возьму на себя смелость утверждать, что любой обычный взрослый человек, увидев это, вылетел бы из лаборатории, вопя от ужаса, кинулся бы вверх по лестнице и пустился бы бежать – прочь, прочь из этого дома! Потому что то, что оказалось внутри кокона из мешковины, налагало позор на все банальные, избитые фразы и обещания, которые все время произносят проповедники с тысячи кафедр, – о природе справедливого и любящего Творца, о гармоничной и доброй Вселенной, о высоком происхождении Человека. Преступление, так назвал это старый расхититель могил. Вот уж и вправду лучшего слова было бы не подобрать, хотя для преступления необходимо наличие преступника… а кто или что являлось преступником в данном случае?

На столе лежала юная девушка. Ее тело было частично скрыто обнаженным существом, обвитым вокруг нее. Одна массивная нога была перекинута через ее торс; рука закрывала наискось ее грудь. Ее белое погребальное платье было покрыто характерными пятнами цвета охры – пятнами запекшейся крови. И откуда текла эта кровь, тут же стало очевидно: половина лица у нее отсутствовала, а под тем местом, где оно раньше было, я увидел обнаженные кости ее шеи. Оставшаяся кожа свисала по краям лоскутьями треугольной формы, как будто кто-то кромсал тело топором.

Другой труп был мужской, больше ее по меньшей мере раза в два. Он обвивал ее миниатюрную фигурку, словно мать, баюкающая младенца. Его грудная клетка была в нескольких дюймах от ее разорванной шеи, остальная часть туловища плотно прижата к ней. Но самым ужасающим был не размер и даже не сам поразительный факт наличия этого мужского трупа.

Нет, самым поразительным в этой поразительнейшей из сцен было то, что у него не было головы.

– Антропофаг, – пробормотал Доктор. Его глаза расширились и теперь сверкали поверх маски. – Это должно быть… но как это возможно?! Это уму непостижимо, Уилл Генри. Достаточно странно уже то, что он мертв. Но еще более невероятно, и это главное, что он вообще здесь!.. Особь мужского пола, возраст приблизительно двадцать пять – тридцать пять лет, признаков наружных повреждений или травм нет… Уилл Генри, ты записываешь?