Кэмерон Джейс - Безумие 2. Выдумка

Пиллар вмешивается и ударяет Горгона кальянным шлангом, словно Индиана Джонс. Шланг похож на змею, обвиваясь вокруг его шеи. Горгон задыхается, а Пиллар затягивает удавку. Но Пекарь сильнее. Я бегу и помогаю Пиллару.

— Не тяни, — сетует Пиллар. — Толкни его в смесительную установку!

Горгону неким образом удается высвободить руки, и он начинает душить Пиллара одной большой гигантской ручищей. Эти двое в итоге сплетаются в битве.

— Надо было Королеве заставить тебя чихнуть посильнее, — выпаливает Пиллар писклявым голосом, его шея покраснела под давлением руки Горгона. — Чтоб у тебя и второй глаз вывалился! — Его лицо сейчас взорвется, как воздушный шарик. Он по-прежнему затягивает кальянный шланг.

Я поворачиваюсь и продолжаю пинать его, пока Пиллар затягивает удавку, но все напрасно. Я опускаюсь на колени, чтобы схватить еще один мешок, но останавливаюсь, когда вижу сияющий кухонный нож Горгона. Я поднимаю его. Он такой тяжелый. И я продолжаю смотреть на него.

— Красивый ножик, а? — Пиллар едва может говорить, Горгон все еще душит его. — Ударь его!

Не знаю, как отнестись к тому, чтобы ударить его ножом. Оружие проще. Нажимаешь на курок издали, почти не чувствуя никакой ответственности за причиненную боль…, не удивительно, что во всем мире так и убивают. Нож — это слишком личное. Слишком интимное. От ответственности не убежать.

— Лучше ударь его или просто прирежь меня! — говорит Пиллар. — Потому что, если я не справлюсь с ним, он наверняка порубит меня на кусочки и подаст как гусеничный суп.

Я поднимаю руки и ударяю Пекаря ножом в спину. Он выгибается и смотрит на меня в неверии. Выражение его глаз пугает меня. Я ударяю его снова, у меня все руки в его крови. Затем еще раз и еще раз. Все это напоминает мне о том, как Эдит рассказывала о той девочке, которой я вернулась из Страны Чудес с кухонным ножом в руке. Что, черт подери, произошло со мной в Стране Чудес?

Пиллар пользуется мгновенной слабостью Горгона и подталкивает его ближе к краю. Я на подхвате, чтобы поставить финальную точку и столкнуть Пекаря вниз. Он падает, свесившись над краем смесительной ванны. Пользуясь случаем, Пиллар пинает его пару раз. Наконец, Пекарь падает вниз. Острые винты смесительной установки прикончили его. Я отворачиваюсь от крови, которая хлещет по шоколаду, меня немного мутит. Убить кого-либо, даже ради блага миллионов, ломает что-то внутри тебя.

— Фух. — Пиллар утирает лоб. — Упрямое чудовище.

— Я должна была пнуть его сама, — говорю я ему.

— Я знаю, смелая девочка, но выглядело так, словно ты хотела зарезать его. Я не мог устоять перед пинком под зад. Это такое облегчение. Нам нужно почаще это делать, — он поправляет галстук.

— Рада, что Вы понимаете то, что я могла справиться и без Вас, — я бросаю нож.

— И ради чего только мы сейчас сражались? — он подбирает свой кальян. — Ты ведь уже знаешь, что завтра никто не узнает о том, что мы спасли мир, верно?

— Знаю, — я хлопаю в ладоши, отряхивая их от перца. — Я лишь безумная девушка из психушки. Мир не должен знать обо мне.

— Думай о себе, как о Супермене, — предлагает Пиллар. — Все величайшие герои остаются анонимными.

— Вы правы, — я опускаю плечи под тяжестью усталости и следую за ним к лифту. — Я умираю с голоду. Могу я хотя бы рассчитывать на приличный ужин?

— Полный вкусных углеводов, насыщенных жиров и нездоровых сладостей? — он выглядит раздраженным.

— Да? — я наклоняю голову.

— Зефир, здоровенная пицца и много кетчупа?

— Да?

— Мороженое, помадка, мармелад и много крема?

— Да?

— Само собой, — он вращает тростью со всем задором мира. — Если ты пообещаешь облизать пальцы и устроить свинарник, когда будешь есть.

— Обещаю, что устрою настоящий свинарник, как в Вестминстерском Дворце.

— Это моя девочка, — щебечет он. — Я знаю парня, который до смерти захочет поужинать с тобой в Жирной Утке, лучшем ресторане, который во всем мире славится своим черепашьим супом. — Он нажимает на кнопку лифта.

— Джек? — улыбка на лице такая широкая, что даже становится больно.

Он кивает.

— Но сперва, тебе нужно пойти на суд вместе со мной, — говорит он. — Небольшая услуга.

— Суд? — подозрительно спрашиваю я.

— Будет весело, обещаю. — Он хихикает, когда двери лифта открываются.

Я в последний раз заглядываю внутрь огромной посудины.

— Разве мы не должны предупредить здравоохранительные органы о том, сколько мешков перца туда попало?