Кэмерон Джейс - Раз… Красавица, Два… Чудовище

Во-первых, спасибо всем моим читателям за ошеломляющую поддержку. Делясь с вами вторым сетом приквелов, а я полагаю, вы прочитали первый, и он вам понравился, ну, или вы хотя бы дали ему шанс, я могу объясняться свободно, уточняя мелкие детали, или даже указывая на некоторые свои недочеты. Настоятельно рекомендую вам ознакомиться с первыми шестью приквелами, прежде чем вы приступите к этим. Истории становятся все более связанными между собой, и вы не сможете полностью ими насладиться, не зная, что было в первом сете приквелов. Также имейте в виду, что временные линии меняются от одной истории к другой. События разворачиваются в смешанном порядке, но за ними не так трудно уследить. Здесь вы познакомитесь с новыми героями, например с Румпельштильцхеном, но и узнаете новое о старых, о Джеке или о Королеве Скорби. Чтоб вы знали, я не планировал писать приквелы. Так случилось, что когда я написал синопсис к Скорби Белоснежки в сети, меня засыпали замечаниями о сходстве аннотаций к другим книгам. Так что приквелами я хотел показать обратное. Огромная удача, что теперь они самостоятельные истории, благодаря вам, читатели, блогеры и обозреватели.

Так что же приквелы из себя представляют? Пожалуй, лучшее объяснение, которое я могу дать — это мои заметки о действующих лицах главной серии: откуда они, каковы их мотивы, и каковы их цели. Я написал их в форме дневников персонажей, чтоб они стали ближе вам. Я рад, что написал их, потому что благодаря вашим отзывам, я и сам узнал о них больше и раскрыл их глубже.

Так почему же я продолжаю писать приквелы? Ну, хотя бы потому, что многие герои не появятся вплоть до третьей книги. Первые две были в основном о Белоснежке, Королеве Скорби, Локи Блэкстаре и других. А Красная Шапочка, Питер и Джек появятся только в третьей, например. Так что приквелы помогут держать их на виду, я даже задумывался дать им истории побольше, пока они не встретят остальных. Но не думаю, что мой писательский навык позволит осуществить сие мероприятие в ближайшее время.

Так о моем навыке. Я ни в коем случае не ровня всем тем замечательным писателям, которых читаю и люблю. Я всего ли рассказчик и считаю, что моя история достаточно хороша, чтоб ею поделиться. Но я становлюсь лучше, потому как учусь. Спасибо вам и все остальным за то, что помогаете мне учиться изо дня в день.

И еще кое-что, я хотел добавить приквел для фанатов «Прах к праху. Пепел к пеплу» и «Красота никогда не умирает», но времени не хватило. Однако, приквелы 11, 12 скоро выйдут и порадуют тех, кому пришлись по душе приквелы 2 и 3.

Ладно, я слишком много болтаю, и знаю, что вы предпочли бы провести это время с Королевой Скорби, так что желаю приятного чтения.

Рассказано от лица Принца (иногда известного, как Чудовище).

Дорогой дневник,

Однажды, время было не на моей стороне…

Сердце бешено колотилось, мой посетитель должен был вот-вот постучаться в дверь моего замка. Огромные часы в форме ворона еще не пробили полночь, но именно время самый безжалостный убийца в истории. Оно всегда настигает. Тик-так, ни секундой раньше, ни секундой позже.

Мой посетитель, словно обещание неотвратимого поцелуя… поцелуя смерти. Бусинки пота показывали мой страх, который так хотелось скрыть. Черт бы побрал этот приятный страх! Приятный… да как только можно так подумать? Но он приятный, он струится по позвоночнику, и руки просто не могут дальше писать. Но эти самые руки обязаны написать правду об истории, которую, как вам кажется, вы все прекрасно знаете. Иногда руки, как языки, наперекор здравому смыслу, раскрывают самые сокровенные тайны.

— Полюбить нужно прежде, чем откроется вся красота, — мой голос бродил эхом по комнате. Эта фраза повторялась мной с тем религиозным упоением, словно молитва священника верящего, что он может спасти грешника.

— Полюбить нужно прежде, чем откроется вся красота, — моё тяжёлое дыхание колебало пламя свечи. — Звезды должны быть взлелеяны, прежде чем они засияют. Луну нужно полюбить до того, как она станет полной. И солнце должны помнить, даже если вокруг темно. — Моё бормотание продолжалось, а настенные часы продолжали тикать; тик-так, так-так, само время охотилось за мной, и его шаги были все ближе. Каждое мгновение, каждый свой вздох меня окутывал страх услышать «тик», но, не дав мне опомниться, уже слышалось «так».