Энн Райс - Дар волка. Дилогия (ЛП)

— К какому еще обучению? — удивился Ройбен.

— Духи обучаются в состоянии концентрации. Оно, в свою очередь, подразумевает концентрацию эфирного тела и мысленную сосредоточенность. Когда умершие впервые переходят грань между мирами, те из них, которые почему-то остаются привязанными к вещному миру, сталкиваются с сильнейшим искушением рассеяться, распылиться, избавиться от связей, уподобиться воздуху и погрузиться в сонную дремоту. Дух может на веки вечные остаться в таком состоянии; тогда его сознание не воспринимает ничего, кроме грез, если, конечно, можно вообще говорить в этом случае о наличии сознания.

— О, я именно так и думал… — начал было Стюарт, но тут же откинулся на спинку кресла и виновато развел руками.

— Вы учились этому, — с готовностью ответил Элтрам на незаконченную реплику. — И вы, и Ройбен осваивали это на своих компьютерах, в Интернете, вы прочли о духах и призраках все, что попадалось вам под руку.

— Да, — кивнул Стюарт, — кучу сумбурных теорий.

— Я не слишком углублялся в это, — признался Ройбен. — Вместо того чтобы учиться, слишком зацикливался на себе, на своих собственных переживаниях.

— Но в большинстве этих сумбурных теорий имеется здравое зерно, — продолжал Элтрам.

— Получается, что когда дремлющий дух сосредоточивается, концентрируется, он начинает по-настоящему мыслить, — заметил Стюарт.

— Да, — подтвердил Элтрам. — Он думает, он вспоминает, а ведь память — основа обучения и моральной опоры духа. Постепенно дух набирает силы и сильнее становятся его чувства — он восстанавливает способность видеть, как когда-то, хоть и не в совершенстве, вещный мир. Он снова обретает возможность слышать физические звуки, даже обонять и осязать.

— И все это проявляется по мере того, как он делается сильнее, — подхватил Ройбен. — М-м-м… Если дух представляет себе свою энергию в виде прежнего собственного тела, то оно, обретя форму, может случайно или намеренно попасть кому-то на глаза. И, конечно, вероятно, что этим кем-то окажется человек с особыми способностями.

— Понятно, — поддакнул Стюарт.

— Но примите, пожалуйста, во внимание, что дух Марчент ничего этого не знает, — она реагирует лишь в тех случаях, когда видит или ощущает присутствие Ройбена. И отзывается, только если Ройбен сам реагирует на ее появление. То, что она делает, можно назвать неосознанным или не до конца осознанным актом сосредоточения, или концентрации, или, если хотите, собирания самой себя. Именно так и происходит обучение призраков.

— Будет ли она продолжать обучаться, если предоставить ее самой себе? — спросил Феликс.

— Вовсе не обязательно. Она может остаться в таком состоянии на долгие годы.

— Это ужасно! — воскликнул Ройбен.

— Это ужасно, — одновременно с ним произнес Феликс.

— Доверьтесь нам, дружище, — сказал Элтрам. — Мы не бросим ее. Она как-никак кровно связана с вами, а вы не один десяток лет были владельцем этих великих лесов. Всякий раз, когда она видит нас, или когда пытается укрыться от нас и вернуться в полубессознательное дремотное состояние, или когда позволяет себе обратить на нас внимание, мы получаем возможность передать ей куда больше знания, чем я сейчас способен объяснить словами.

— Но, если я не ошибаюсь, она может годами игнорировать вас, — заметил Феликс.

Элтрам сочувственно улыбнулся. Протянул левую руку, а затем, чуть помедлив, повернулся всем телом и нарыл правую руку Феликса обеими ладонями.

— Такого не будет. Уж я-то не позволю ей игнорировать меня. Вы же знаете, каким назойливым я способен быть.

— Вы говорите, — вновь вмешался Ройбен, — что она отворачивается от белого света, от врат, как вы их называете, потому что не верит в посмертную жизнь?

— Существует немало причин, мешающих духам видеть или опознавать врата, — сказал Элтрам. — И в этом случае, я уверен, дело в одной из них. Но тут добавляется и еще одна важная причина ее страха перед посмертием — то, что она может ожидать там встречи с другими духами, прежде всего с духами своих родителей, которых она на исходе их жизни по-настоящему возненавидела.

— Но почему? — удивился Ройбен.

— Потому что она знала, что именно они предали врагам Феликса, — ответил Элтрам. — Точно знала.

— И вы можете все это установить, всего лишь побывав там же, где был ее дух?! — восхитился Стюарт.

— Мы очень давно обитаем здесь. И, естественно, она росла на наших глазах. Мы были свидетелями многих важных моментов ее жизни. Можно сказать, что мы всегда знали ее, потому что были знакомы с Феликсом, знали дом Феликса, родных Феликса, так что знаем почти все из того, что случалось здесь с Марчент.