Роберт Стайн - Нашествие тыквоголовых

— Еще дома! — захрипели они. — Еще дома. Вы не можете остановиться.

— Но мы так измучены! — воскликнула Табби срывающимся голосом. У нее в глазах стояли слезы.

— Отпустите нас — пожалуйста! — молил Ли.

— Еще дома! Еще!

— Вы не сможете остановиться! НИКОГДА!

— Не могу больше! — крикнул Ли. — Мой мешок набит битком! Глядите! Он поднес раздувшийся мешок к тыквенным головам. Конфеты сыпались через край.

— У меня тоже полон! — заявил Уолкер. — И тоже через край! Мне туда и кукурузной палочки не втиснуть!

— Нам пора домой! — кричала Табби. — Наши мешки переполнены!

— Это не проблема, — отозвался один из тыквоголовых.

— Не проблема? — взвыла Табби. — Не проблема?!

— Начинайте есть, — велел тыквоголовый.

— Что? — выдохнули мы хором.

— Начинайте есть, — повторил он. — Начинайте есть.

— Эй, ни за что! — возмутился Ли. — Не будем мы тут стоять и…

Существа, казалось, сделались выше. Ярко-желтые языки пламени били из их глаз. Горячий ветер с ревом вырвался из ощеренных ртов и обжег мне лицо.

Мы все прекрасно понимали, что будет, если мы откажемся подчиняться. Мы окончим жизнь в бушующем пламени.

Ли схватил из мешка шоколадный батончик. Дрожащей рукой сорвал обертку. И принялся запихивать его в рот.

Мы начали есть сладости. У нас не было выбора.

Я запихнула в рот «Hershey» и принялась жевать. Я даже не ощущала вкуса. Большой комок прилип к языку, но я смогла его протолкнуть и продолжала есть.

— Живей! Живей! — командовали тыквоголовые.

— Пожалуйста! — умоляла Табби сквозь забившую рот лакрицу. — Мы не мо…

— Живей! Жрите! Жрите!

Я высыпала в рот пакетик сладкой кукурузы и через силу принялась жевать. Я видела, как Уолкер лихорадочно роется в мешке, подыскивая что-нибудь, что можно проглотить быстро.

— Живей! Жрите! — командовали огненные головы, кружа вокруг нас. — Жрите! Жрите!

Ли давился уже четвертым батончиком «Мушкетера». Потом схватил «Милки-Вэй» и принялся разворачивать.

— Меня… меня сейчас вырвет! — сообщила Табби.

— Живей! Живей! — прохрипели в ответ.

— Нет. Правда! Меня тошнит! — кричала она.

— Жри больше! Жри быстрее!

Ли начал давиться. Комок розовых конфет вылетел у него изо рта. Табби хлопала его по спине, пока он не перестал кашлять.

— Больше! Быстрее! — кричали тыквоголовые.

— Не… могу! — просипел Ли.

Твари склонились над ним, языки пламени метнулись из глаз.

Ли схватил еще один батончик, сорвал обертку, надкусил…

Мы корчились на тротуаре, заглатывая конфеты. Жевали изо всех сил. С трудом проглатывали и заталкивали в рот новые.

Дрожащие. Запуганные. Страдающие от тошноты.

Мы понятия не имели, что подлинный ужас ждет впереди.

— Не… могу… больше… есть… — выдавила Табби.

Мы набивали животы сластями уже несколько минут. У Табби по подбородку тек шоколад. Волосы падали на лицо — и на них тоже налип шоколад.

Ли скрючился на траве. Он обхватил руками живот и жалобно стонал.

— Плевать мне на огонь, — пробормотал он и испустил долгий и громкий рыг. После чего застонал опять.

— В жизни больше на сладкое не посмотрю, — шепнул мне Уолкер.

Я пыталась ответить. Но какой там — с набитым-то ртом.

— Еще дома! — приказал один из тыквоголовых.

— Еще дома! Еще сластей!

— Нет, пожалуйста! — взмолилась Табби.

Скорчившись на траве, Ли снова оглушительно рыгнул.

— Почти полночь! — увещевала Табби. — Нам домой пора!

— Вам еще уйму домов обходить! — ответил тыквоголовый, щуря огненные глаза. — Дома тянутся бесконечно! И собирать вы будете бесконечно!

— Но нас мутит! — стонал Ли, держась за живот. — Мы сегодня больше не можем!

— Все уже легли спать, — заявил Уолкер. — Никто нам в такое время не откроет.

— В этом районе откроют! — ответил тыквоголовый.

— В этом районе проблем не будет, — согласилась вторая тварь. — В этом районе вы можете собирать сладости целую ВЕЧНОСТЬ!

— Но… но… но… — я начала заикаться.

Впрочем, я знала, что все бесполезно. Огненные твари заставят нас идти. Они не станут прислушиваться к мольбам и жалобам.

И они не станут отпускать нас домой.

— Еще дома! Еще! «Сладость или пакость» — вечно!

Табби помогла Ли подняться на ноги. Она подобрала его мешок и вложила ему в руку. Потом отбросила с лица волосы и подняла свой.

Мы зашагали через улицу, волоча за собою мешки. Ночной воздух сделался холодным и тяжелым. Сильный ветер тряс деревья и поднимал круговороты опавших листьев у наших щиколоток.