Брайан Ламли - Вместе с Суртсеем

В одном из углов подвала начали сплетаться воедино извивающиеся струйки зеленого дыма. Я не видел, как и когда возник этот дым — словно ниоткуда! Струйки образовали нечто вроде столба, который на глазах уплотнялся и вращался все быстрее и быстрее, пока не обрел некую форму. Где-то в ночи за пределами подвала сверкнула молния, и в небе прогремел гром. Как мне сказали позднее, над городом разразилась невиданной силы гроза, какой не было целый год, но я почти не слышал ни грома, ни шума проливного дождя. Ибо глаза мои были прикованы к фигуре в углу подвала, которая беззвучно вращалась, все набирая скорость.

Потолок в подвале был высокий, около трех метров, но существо, возникшее из дыма, быстро заполнило собой пространство от пола до потолка.

Тогда я закричал, и сознание милосердно покинуло меня. Ибо разум мой в очередной раз сопоставил страшные факты и понял, зачем Пеш-Тлену понадобилось вызывать из далеких глубин — или откуда там еще — это кошмарное создание. Ответ на этот вопрос находился наверху, в моей комнате — если только Джулиан не успел там побывать. Перевод профессора Уолмсли… Разве не Джулиан, не Пеш-Тлен, или кем там еще было это существо, написал в своем дневнике: «Потребуется вступить в контакте моей естественной формой, чтобы повторно войти в нее»?

Потеря сознания была, видимо, кратковременной: когда я вновь пришел в себя, фигура в углу подвала еще не сформировалась полностью. Теперь она не вращалась, но ее очертания — не считая темной сердцевины — по-прежнему оставались нечеткими и дрожащими, как картина, которую зритель видит сквозь завесу дыма. Тварь, которая когда-то была Джулианом, стояла у стены подвала, протянув руки к рождающемуся в углу существу. По его напряженному лицу то и дело пробегали мерзкие судороги нетерпения.

— Смотри! — равнодушно произнес тот, кого я еще утром называл братом, поворачиваясь ко мне. — Видишь, что сотворил я вместе с Глубоководными? Узри, смертный, вот твой брат — Джулиан Хотри!

До конца моих дней — который, боюсь, уже недалек — я не смогу изгнать из памяти это жуткое зрелище. Подобно тем, кто тонет во сне, я отчаянно вцепился в барьер разума, не осмеливаясь закрыть глаза, ибо кто знает, какие ужасы могли предстать перед моим мысленным взором за закрытыми веками. Стоило Пеш-Тлену произнести эти слова, как создание в углу окончательно материализовалось!

Представьте себе черную массу извивающихся щупалец и открытых ртов, лоснящуюся, три метра в высоту… Представьте чудовищное нечеловеческое лицо, в котором зияют разверстые орбиты-воронки с остатками вырванных человеческих глаз… Представьте жуткие, леденящие кровь вопли и вообразите, как существо, только что описанное мной, отвечает на ваши крики безумно знакомым голосом… голосом, который вы мгновенно узнаете!

— Филип! Филип, где ты? Что случилось? Я ничего не вижу… Мы вышли из моря, а потом меня забросило куда-то еще, и я услышал твой голос. — И жуткое создание принялось раскачиваться взад-вперед. — Не дай им забрать меня, Филип!

Это был голос моего брата — прежнего, разумного Джулиана, которого я когда-то знал. И в следующую секунду мною овладело безумие, но не простое: за ним стояла четкая цель. Когда минутой раньше я потерял сознание, тело мое расслабилось, и путы окончательно разошлись. Наконец-то почуяв свободу, я вскочил на ноги; веревки упали на пол. Омерзительно подергивая щупальцами, огромное слепое чудовище, тяжко ступая, двинулось в мою сторону. Одновременно с этим красноглазый демон в обличье моего брата, раскинув руки, сделал шаг ему навстречу.

— Джулиан! — крикнул я. — Осторожней, он проникнет в тебя при первом же прикосновении! После чего убьет и утащит обратно в глубины океана!

— Обратно в глубины? Нет! Не хочу! Не пойду! Нет! — Созданное Пеш-Тленом чудовище, говорящее голосом моего брата, незряче обернулось и принялось размахивать щупальцами. При этом оно задело своего творца, и тот полетел через весь подвал. Недолго раздумывая, я схватил кочергу, которую колдун успел сунуть в огонь, и двинулся в сторону фигуры, распластавшейся на полу.

— Стой, Джулиан! — бросил я через плечо своему несчастному брату, когда колдун вновь поднялся на ноги. — Убирайся, Пеш-Тлен! — Что делать дальше, я не знал. Было ясно лишь одно: нельзя допустить, чтобы эти два создания соприкоснулись. Я принялся приплясывать, словно боксер на ринге, старясь отогнать безумного Пеш-Тлена раскаленной кочергой.