Джозеф Д’Лейси - DARKER - Рассказы (2011-2015)

Когда-то у меня было имя. Родился я в Сарагосе во времена царствования Альфонсо Великодушного. Учился у монахов-иезуитов в Севилье, участвовал в военной кампании против эмирата. Вернулся в Сарагосу с трофеями и надеялся провести остаток жизни, не утруждая себя заботами о достатке, но деньги быстро закончились. Тогда я устроился при дворе короля нашего Фердинанда, благо монахи хорошо поработали над моим образованием, и до недавнего времени служил там.

Под именем Франциска де Исла я написал новеллу, которую задумал как невинную шутку. Но мне до сих пор неведомо, кто в действительности вел мою руку. Сейчас мне кажется, что это был сам искуситель. В новелле я высмеивал и подвергал сомнению великое множество людей этой страны, что пребывали в блаженном убеждении, что могут вести преступную жизнь, не боясь ни черта, ни бога, если постоянно читают Pater Noster и Богородицу, обвешивают себя священной утварью и надевают под одежды власяницу из верблюжьего волоса. Мое перо направо и налево секло высокомерных монахов, алчных донов, мирян, что скупали индульгенции в слепом убеждении, что лишь этим наследуют царствие небесное, и всех тех, кто снаружи выдавал себя за праведника, а внутри был исполнен лицемерия и беззакония.

Конечно, такое творение не могло остаться незамеченным. Святоши не оценили юмора, и за мной пришли. Дверь слетела с петель. Меня, напуганного и ничего не понимающего, увели в тюрьму.

Ночи я проводил на допросах, а днем пытался уснуть в крошечной сырой камере. Вместо постели на каменном полу лежал набитый соломой тюфяк, окон не было, в углу чернела дыра зловонной клоаки. Единственное скудное освещение — постоянно горящая лампа в коридоре за решеткой моего мрачного пристанища. Иногда в ее свете появлялась длинная тень стражника, который наполнял ее маслом. Тщетно в этом непригодном для жизни месте я пытался дать отдых душе и телу! Холод и сырость прерывали мой короткий сон. В первый же день у дальней стены в моей тюрьме зашевелились тени. Скованный страхом, я смотрел, как они скреблись и подкрадывались. И лучше бы это были демоны ада, как я думал сначала!

Из темноты появились крысы! Эти мелкие зверьки быстро ко мне привыкли. Они пролезали между решетками, их серые головы выглядывали из клоаки. Как только я прикрывал глаза, тут же слышал топот коготков по каменному полу.

Вскоре они перестали бояться и шныряли под ногами, таская еду из скудного рациона, который бросал мне через решетку стражник. Множество раз, во время допроса, я просил своих мучителей о милости и скором разрешении своей судьбы. Но они оставались глухи к молитвам, лишь что-то записывали в больших книгах и задавали одни и те же вопросы. Видимо, все это было моим наказанием.

Из скудных фраз и слов проступала мрачная картина происходящего. Святоши мстили. Они не простили насмешек и подали на меня множество доносов, обвиняя во всех ересях сразу.

И я раскаялся! Во всем, что мне предъявляли, я раскаялся перед Святой Католической церковью. Ползал по заплеванному полу трибунала, целовал основание распятия Господа нашего, отбивал поклоны у ног моих мучителей, которые оставались непроницаемы. Вот он я! Отказываюсь от своей ереси! Примите мое покаяние! Под стражей меня увели обратно в камеру, где оставалось ждать решения.

День проходил за днем в тесной маленькой клетушке, тишина нарушалась лишь звуком шагов караульного и лязгом железной миски об пол — мне приносили скудную пайку. А я перебирал в голове, все возможные наказания, которые мог понести. Очищение огнем? Но я же вернулся в лоно церкви. Значит епитимья? Конечно же! Раскаявшийся еретик и клеветник со слезами возвращается к Господу, жадно целует перстень епископа, толпа рукоплещет и приветствует заблудшую овцу, что вернулась в стадо.

Я лежал на тюфяке и мысленно проигрывал в голове, как будет происходить auto de fe [325] Торжественная религиозная церемония, включавшая в себя процессии, богослужение, выступление проповедников, публичное покаяние осужденных еретиков и чтение их приговоров. . В такие моменты я даже забывал о назойливых крысах, снующих рядом. Чтобы мои мучители убедились в искренности покаяния, я попросил у стражника Святое писание, и в этой маленькой просьбе он не смог мне отказать. Я попробовал читать псалмы нараспев, но вскоре пришлось отказаться от этого. Горло пересыхало очень быстро, а воды в моем распоряжении было весьма мало. Поэтому я садился в углу, подтягивал к подбородку колени и читал при тусклом свете. Книга была не только демонстрацией моего усердия в покаянии. Она была той ниточкой к миру за стенами темницы, что не давала скатиться в пропасть безумия. Время тянулось, но все оставалось прежним. Никто не открывал двери темницы и не вел меня на auto de fe.